Леди в белых халатах - стр. 2
– К чему тебе, такой молодой и здоровой бабе, жалкий инвалид?
Напротив, покинув постылые стены больницы, Алексей сразу же нашёл себе работу на дому, стал писать для студентов курсовые и дипломные. Платили мало, гораздо меньше, чем он когда-то получал, но всё же, это были живые деньги.
Отложенная на первый взнос сумма, вся, до последней копейки ушла на оплату консультаций профессоров, на лечение, которое совершенно не приносило результата, и на экстрасенсов. Последний доктор, приехавший из столицы, бросив в сторону Шарикова мимолётный взгляд, безапелляционно заявил, что в России Лёху на ноги не поднять, нужно ехать в Германию. Вот, только где взять денег? Зарплаты медсестры едва хватало на оплату коммунальных услуг да на питание, продать им было нечего, а друзья и родственники сбежали, словно крысы с тонущего корабля.
Танька была готова на что угодно, даже вступить в ряды представительниц самой древней профессии, вот только кому она нужна, толстенькая, коротконогая, очкастая?
Покончив с утренним туалетом, Танька поспешила на кухню. Там тоже царила тишина. Лишь дядя Ваня скрёб вилкой по сковородке, доедая свою яичницу. Жильцы вчера пировали, потом дрались, потом плакали и мирились, и, наконец, под утро, устали. Теперь спали, набираясь сил для новых подвигов. А Таньку её подвиги ждали прямо здесь и сейчас. Ведь какое мужество надо иметь, чтобы пробраться к плите, минуя осколки разбитых бутылок, лужи разлитого спиртного, рвоты и засохшей крови? А сколько бесстрашия требуется на то, чтобы сесть за облитый чем-то липким красно-бурым стол и приступить к приёму пищи? Танькино сражение с бутербродом проходило мучительно. Она терпеливо, преодолевая тошноту, глотала кусок за куском, запивая сладким чаем, стараясь не обращать внимания на грязный пол, углы стен, в характерных жёлтых потёках, груду грязной посуды в раковине, подпирающую кран.
Внезапно, её накрыло такой неистовой радостью, таким безграничным счастьем, что девушка едва не подавилась. Сегодня выписывается Иванова! А это значит – наступил день получения награды. У Лёши появился шанс! Она отнесёт деньги, полученные от старухи Ивановой в банк, положит под проценты и через полтора года…
Девушка заставила себя опуститься с небес на землю, прогнать мечты об исцелении мужа, но они, словно яркие разноцветные бусины, так и нанизывались на серую нить неприглядного реализма, приглушая голос разума мелодичным звоном.
Ноябрьское утро встретило Таньку мелкой противной моросью. Дождевые капли вколачивали полусгнившую коричневую листву в рыхлый чернозём. Деревья, хищно растопырив свои оголившиеся ветки, раскачивались под порывами колючего нервного ветра. Запах осени с каждым днём становился всё более едким, более пронзительным. Танька всегда его терпеть не могла. Ей казалось, что именно так пахнет отчаяние и безысходность. Воронье карканье она тоже не любила, особенно по утрам. Вот только нахальным птицам было глубоко наплевать на мнение какой-то медсестры в дутой куртёнке и шапке, больше похожей на чулок, они самозабвенно пели свою похоронную песнь, прощаясь с умершим летом.