Леди-наследница - стр. 15

– Почему вы это не сожгли? – тихо спросил он.

– Это вы написали? – Она должна быть уверена, полностью уверена.

– Не я. – Он вернул ей письмо. – Эта гнусность скорее всего написана моей мачехой.

Она задумчиво посмотрела на бумагу, потом подняла глаза на него.

– Вы даете мне слово джентльмена, что не получали письмо, которое я послала вам?

– Даю. А что в нем было?

Она почувствовала, как краска прилила к щекам. Лилли болела, сильно болела, и у них не было денег, чтобы заплатить врачу. Уиннифред была в отчаянии в тот день, когда писала, и это вынудило ее прибегнуть к тому, чего она обещала себе не делать никогда. Она умоляла.

– Это была просьба о помощи, – пробормотала она, надеясь, что письмо сгорело где-нибудь в камине. Она пожала плечами, отодвигая в сторону воспоминания о тех мрачных днях. – В общем, помощь не потребовалась. Так что теперь это не важно.

– Понятно. – Его ладонь, теплая и шершавая, легла ей на лицо. Он замер на мгновение, а Уиннифред приросла к месту, живот напрягся, а воздух застрял в горле. Потом один палец скользнул вниз к подбородку и приподнял ее лицо. – Мне очень жаль.

На один ужасающий миг Уиннифред почувствовала, как к глазам подступили слезы. Она заморгала, прогоняя их, удивленная своей реакцией на простое извинение и легкую, пусть и неприличную, ласку. Это все переутомление, сказала она себе, вызванное недосыпанием, страхом, тревогой и, быть может, самым опустошающим из всего этого – надеждой. От переутомления с людьми еще и не такое бывает.

Тот факт, что в прошлом ей приходилось и куда больше уставать, и куда больше тревожиться, и ни разу не возникало желания разреветься, был из тех, на которых она предпочитала не задерживаться.

Она уже хотела отвернуться и отшутиться, дабы скрыть свое замешательство, когда он заговорил:

– У вас эти веснушки круглый год?

– Что?.. – Она заморгала, позабыв про слезы. – Прошу прощения?

Он легонько постучал пальцем по щеке и опустил руку.

– У меня на корабле был мальчишка. Джозеф О’Делл. Его веснушки зимой исчезали, а каждое лето возвращались. Я мог бы поклясться, что каждый раз, когда появлялись, они были иными, но, с другой стороны, я никогда особенно не присматривался. Не подобает мужчине считать мальчишеские веснушки, правда же?

– Пожалуй, – выдавила Уиннифред, сама не зная, то ли она озадачена, то ли очарована. – Вы вполне уверены, что вы не «тронутый»?

Он пожал плечами:

– Никто не может быть вполне уверен, потому что узнает он об этом последним.

– Не слишком обнадеживающе. – Но она поймала себя на том, что все равно улыбается ему. – И нелепее разговора я еще никогда не вела.