Леди, которая любила лошадей - стр. 39
Никто-то и никогда, кроме, пожалуй, Павлуши, не беспокоился за Демьяна.
Однако стоило прикоснуться, и туман потек к Демьяну, принося с собой смесь запахов, терпкую, словно старое вино. И пьянила она не хуже. Ветром степным, лошадьми, железом и камнем, разогретым сосновым бором, старою смолой, которую в детстве Демьян со товарищами сковыривал с деревьев и жевал.
Нет, ему не запахи нужны.
След.
Он окреп.
И теперь виднелся яркою перламутровой нитью. Одна шла с улицы и гляделась более тусклой, а вот другая протянулась от двери лавки… на три шага. И все три Демьян сделал, не выпуская Василисину руку. Не то, чтобы боялся потерять след, нет, теперь он бы отыскал его и с закрытыми глазами. Но вот… просто… не отпускал.
– Да, я здесь стояла, – сказала Василиса.
И след горел, переливался. Он сохранил остатки удивления, узнавания… и снова удивления. Каплю страха, но какого-то запоздалого.
Она не поняла.
И вправду не поняла, что происходит, и от этого собственная сила Демьяна вдруг ожила, рванула, желая свободы и мести. Спину обожгло резкой болью, и Демьян стиснул зубы.
Не хватало еще…
Надо дальше смотреть.
Вот полыхает белым светом след огня, будто рубец на ткани мира.
Демьян не без сожаления, но выпустил руку. И шагнул дальше. Лицо опалило несуществующим пламенем, но то ли мир подвинулся, то ли он сам изменился, однако огонь этот едва не заставил отступить.
Дальше.
Пламя разрывало мир.
И оставалось лишь пройти по этому разрыву до места, где огонь родился.
– Да… там… – послышалось за спиной. Голоса доносились издалека и, признаться, казались чужими, искаженными.
Смотреть.
Вот след огня. А рядом, куда менее четкий – человека. И его не похож на след других людей. Он будто размытый, полустертый, словно и сам этот человек не является в полной мере частью мира яви. Демьян моргнул.
Присел.
Осторожно коснулся пятна. Закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что происходит, в том числе и в его собственном теле. Теперь он ощущал рисунок полностью, в каждой черте его, в каждой чешуйке дракона, в перьях чудовищных то ли птиц, то ли зверей, в змеиных извивах ветвей и цветах, что теперь раскрывались, причиняя немалую боль.
Но зато Демьян услышал и человека.
Его нервозность, беспокойство.
Желание бежать.
И волю, что управилась с этим желанием. Ожидание… он пришел сюда не случайно. Ему было велено… кем? Не понятно, главное, что человек боялся того, кто приказал прийти. И боялся куда сильнее, нежели жандармов, хотя и их тоже.
Именно страх его и подтолкнул.
Именно страх…
…погнал вперед.
След продолжился и ныне виднелся, пусть не так ярко, как Василисин, но все же достаточно, чтобы не потерять его. Он протянулся нитью. Человек бежал. Он уже не просто был напуган, он пребывал в уверенности, что жизни его грозит смертельная опасность, что, если остановится, он погибнет. И потому продолжал бег даже когда закололо сердце.