Леди, которая любила готовить - стр. 4
– Разве я многого прошу? – тихо добавила Василиса.
Она терялась, когда на нее смотрели.
Вот так и все сразу.
И…
– Быть может… – голос Вещерского звучал мягко, и от этой мягкости у Василисы мурашки по спине побежали. – Не стоит спешить… ситуация, конечно, до крайней степени неприятная, но и выход можно найти иной. У меня есть… старый приятель… человек в высшей степени порядочный… но, к сожалению, в силу определенных обстоятельств оказавшийся в не самой простой жизненной ситуации.
– Нет, – Василиса впервые позволила себе кого-то перебить. – Я не хочу замуж. Ни за вашего приятеля. Ни за кого другого… хватит!
Получилось, пожалуй, куда громче, чем следовало бы.
– Я устала.
– Вася, – Марья умела смотреть так, что руки леденели. – Подумай хорошо. Уедешь? Все решат, что ты и вправду виновата, раз сбежала.
Василиса обняла себя.
Она не сбегает.
Она… она просто хочет, наконец, пожить в тишине и покое. Разве это много?
– А вот если ты выйдешь замуж…
– Все решат, что вы нашли бедолагу, которому деньги важнее жизни, – это вырвалось само собой. Прежде Василиса не позволяла себе грубости. И во взгляде сестры появилось… удивление?
Пожалуй.
– Что будет недалеко от истины, – она все-таки присела и разгладила юбки. И подумала, что вот ее платье, пусть шито тем же портным, который старался для Марьи, пусть стоило немало, но вот… неудачненькое получилось.
Как вся ее жизнь.
Как сама она…
– Я свяжусь с Сергеем Владимировичем, – она надеялась, что голос ее звучит в достаточной мере спокойно. – Дом подготовят. Я соберу вещи… для остальных… не знаю. Придумайте что-нибудь. Уехала, к примеру, за границу… здоровье поправить. Или еще что.
Говорить, когда на тебя все смотрят, оказалось не так и просто. Но Василиса заставила себя продолжить.
– Я не собираюсь делать ничего дурного, я…
– Да, да, – Марья взмахом руки прервала этот лепет. – Что ж… может статься, так и вправду будет лучше. Для всех.
Глава 2
Окна палаты выходили на Екатерининскую улицу, где жизнь не затихала ни днем, ни ночью. И ныне вот один за другим загорались газовые фонари. В открытое окно ворвался свежий ветер, принес с собой запахи города, заставив зажмуриться, жалея, что только и остается, что нюхать.
Прислушиваться.
Приглядываться.
Демьян поморщился, когда по телу прошла очередная волна целительской силы. Ощущалась она холодною, и до того, что он с трудом удержался, чтобы не отряхнуться. Будто льду за шиворот сыпанули. Впрочем, лед этот вскорости растаял, унося с собой и то малое неудобство, которое вовсе причинял, и ставшею привычной боль.
Непроизвольно дернулась рука, и закованные в повязку пальцы вцепились в одеяло.