Леди, которая любила готовить - стр. 32
– Большая, – согласилась она, сделавши заказ. – Порой… от этого устаешь. А вы…
– Братьев у меня нет. А сестра давно замужем.
Он замялся, не в силах вспомнить, что же там было написано о новой его биографии, и были ли вовсе упомянуты хоть какие-то родственники. А ведь казалось, наизусть выучил.
– Племянников трое, – так и не вспомнив, Демьян решил, что лучше будет говорить правду. – И племянница…
…которая скоро совсем заневестится, что ввергает сестрицу в ужас, ибо сундук с приданым еще не готов, да и вовсе по нынешним временам одного сундука мало. А старшенький из племянников и вовсе жениться вздумал, правда, невесту выбрал сам, чем вновь же возмутил сестрицу до глубины души, потому как что-то там с этою невестой было неладно. То ли нехороша она была, то ли, наоборот, чересчур уж хороша. Демьян, честно говоря, так и не понял. Но на всякий случай пообещался приехать, если свадьба все же состоится.
– И у меня племянники. Двое. Пока двое, – она вновь улыбнулась и кивнула на меню. – Вы были, кажется, голодны.
Был. Вот только… цены в этой ресторации как-то чувство голода унимали. Оно, конечно, Демьян не был беден, да и статский советник от щедрот то ли своих, то ли государственных пять тысяч выделил во поддержание должного образа. Но тратить их на ресторацию было как-то… неудобно.
– Весьма советую консоме из рябчиков, – сказала она.
За семьдесят пять копеек?
– Стерляди паровые… боюсь, будут не той свежести. Рыбу все же надо готовить, когда гости едят суп, а здесь это невозможно. А вот филей с трюфелями должен быть неплох.
– Думаете?
– Я люблю готовить, – сказала она и слегка покраснела, словно в этой ее любви было что-то в высшей степени неприличное.
– А на десерт?
– Ореховое парфэ или пломбир. К сожалению, сложно сказать, что удастся лучше… пломбир, насколько знаю, берут уже готовым. И если заказывали в приличном месте, то будет вкусно. А вот парфэ главное не переморозить.
Она вновь отбросила прядку, которой за ухом не сиделось. Эта прядка все норовила упасть на лицо, его перечеркивая. И Демьян поспешно отвел взгляд. Вдруг да не так поймут? С девицами никогда-то не угадаешь, что им в головы прехорошенькие взбредет.
Меж тем раздался протяжный гудок, предупреждая, что стоянка, сколь бы долго ни продолжалась она, все же подошла к концу.
[1] Речь о Евстолии Рогозинниковой, арестованной за участие в покушении на Столыпина. Она притворилась душевно больной, чтобы после с помощью мужа сбежать из больницы. А спустя неделю после побега явилась на личный прием к начальнику Главного тюремного управления Максимовскому и выстрелила ему в лицо. В платье Евстолия напихала динамита, но подрывать себя, как планировалось, не стала.