Леди, которая любила готовить - стр. 11

Когда сумел говорить.

Решил, что справится. И справился.

Павлуша вновь потянулся было к подушкам.

– Оставь, – Демьян отмахнулся от этой заботы, которая казалась ему в корне неправильной. Он не достоин ее. Он ошибся, и эта ошибка стоила многих жизней.

Следовало сразу брать сволочей.

Плевать на Петербург. Столица всегда жила своей жизнью, далекой от понимания провинциальных проблем. Плевать на начальство, которое было бы недовольно и, возможно, недовольством своим уничтожило бы карьеру Демьяна. Ее и так не будет, как и не было.

Плевать на то, что и обвинить-то господ революционеров было бы не в чем… то есть, ему тогда казалось, что не в чем. Кто ж знал про останки в подвале? Про женщину, единственная вина которой была в излишней доверчивости.

Пустила на постой.

Заработала.

Боль кипела в душе, перерождаясь в вину.

– Что говорят? – Демьян поерзал, а Павлуша отошел, чтобы вернуться с высоким стаканом и склянкой. От склянки пахло мятою и дегтем, а вкус зелье, как и большинство иных целительских, имело преотвратительнейший.

– Говорят, что точно вас в отставку отправят, – капли Павлуша отсчитывал про себя, но при том губами шевелил. – Или в отпуск сперва, а потом в отставку.

И правильно сделают.

Демьян позволил себе упасть на подушки.

– Петербуржцы всю улицу излазили от и до. Их специалист в морге ночевал, все пытался понять, что ж они такого придумали, только дом сгорел почти целиком. Аверсин говорит, имела место энергетическая аномалия. В телах ни капли силы. Даже Яшка… его ж пулей сбило, упал, а осколками так вовсе не посекло, вот, на теле должны были отпечатки сохраниться, а стерло. Младенчики и те чистыми не бывают такими.

– Аверсин в деле?

– Взяли в помощь, правда, потом клятву сняли, так что теперь лишь руками разводит.

– Не нарывайтесь, – Демьян принял стакан обеими руками. Заставил сжать, ощущая, как прогибается свежая, отросшая вместо сожженной, кожа. И повязки наливаются сукровицей.

– Так мы…

– Они не враги.

Павлуша дернул шеей и отвернулся. Понятно. Столичные, как всегда, сумели поставить себя над всеми, чем и заработали, если не ненависть, то всяко непонимание.

– Вы, Демьян Еремеевич, не думайте… наши все за вас. И никто не винит… ну… из наших, – уточнил Павлуша и помог попридержать стакан, потому как мышцы все еще были деревянными. – Понимают, что, если б эта погань где-то в городе рванула… из столичных один обмолвился, что на адмирала покушаться собирались, он же в ресторациях любит сиживать и не один… так что…

Вечер.

Лето.

Набережная и огни. Люди. Ресторации, которых с каждым годом становится все больше. Музыка. Смех. Взрыв…