Леди и некромант - стр. 34

- Ты где? – я сделала шаг назад.

Октоколесер возвышался серебристою громадиной и ныне гляделся родным, близким. Я ведь не убегаю. Я лишь позову на помощь. И если ребенок действительно заблудился… точнее, если это заблудился действительно ребенок, то мне помогут его отыскать и…

Я увидела ее.

Девочку в белом платьице.

Я готова была поклясться, что секунду тому не было ни ее, ни огромного валуна, на котором эта девочка сидела. Она забралась на камень, поджала коленки к груди, обняла себя…

- Эй, - я отступила.

Девочка мазнула ладонью по лицу и повернулась ко мне.

Я отчетливо видела личико ее с чертами тонкими и изящными. Светлые волосы, заплетенные в две косички. И банты в этих косичках. И пышное платье из какой-то легкой ткани… и даже туфельки атласные, бисером расшитые.

Она была красива.

Слишком красива.

И платье это… моё всякий вид потеряло, хотя я и старалась быть с ним аккуратней… а она…

Девочка еще раз всхлипнула и уставилась на меня. Черные глаза. Яркие такие. Никогда не видела настолько ярких… и надо бы разглядеть поближе… если подойти, я пойму, человек ли она. Нет, конечно же человек.

Человеческий ребенок.

Она заблудилась.

Ей страшно.

Плачет.

Моё сознание словно бы раздвоилось. Одна часть меня требовала немедленно повернуться и бежать изо всех ног к октоколесеру, глядишь, и получится спастись от хитрой твари. Другая не находила в себе сил противиться наведенному желанию заглянуть в черные глаза.

И я шла.

Медленно.

С трудом переставляя ноги. И ноги эти не гнулись. Я чувствовала себя куклой, которую неведомый кукловод терпеливо и спокойно вел к цели.

Девочка всхлипнула. И из черного глаза выкатилась крупная слезинка. Она пролетела по щеке и была поймана длинным раздвоенным языком, который скользнул по губам. А губы растянулись в дурном подобии улыбки. И чем ближе я подходила, тем явственней становилась нечеловеческая сущность девочки.

Слишком тонкий нос.

Вывернутые широкие ноздри.

Тяжеловатые надбровные дуги и синюшная сеть сосудов на запавших щеках. Треугольные зубы, которые тварь и не собиралась прятать. Зачем? Добыча не ускользнет.

Она близка.

И близость будила голод, заставляла нетерпеливо ерзать на камне, изнывая от желания скорей вонзить зубы в горло.

Меня мутило.

И тварь мутило.

Но меня от отвращения, а ее – от голода… и наверное, в этом было что-то извращенное, но я даже сочувствовала ей, запертой в этом круге. И когда холодная пятерня вцепилась в руку, я смиренно закрыла глаза. Вот и все. Конец приключениям.

Острые когти пробили кожу…

…раздался оглушительный визг, громыхнуло – я вяло удивилась, что громыхнуло так близко. В лицо плеснуло чем-то теплым, но явно не водой… а потом щеку обожгла пощечина.