Леди и детектив, или Щепотка невезения - стр. 32
– Где? – обрадовалась я.
– Под мостом! – уверенно ответил Кельвин.
– Странно… – я удивлённо чихнула – обоняние медленно, но верно возвращалось. – Мы же не проезжали мост, а ехали дворами. Ты не ошибся?
– Действительно, – почесал он макушку. – Пойдём, проверим.
Мы вышли на набережную и спустились по широким каменным ступеням к опорам моста. С велосипедом в руках это было не так уж и просто. Кельвин ни в какую не соглашался оставить его наверху, опасаясь воров. Нести его в одиночку он тоже не мог, поэтому мы делали это вдвоём – владелец, держась за заднее колесо, а я – за руль.
Когда мы достигли кромки воды, из-под моста громко заиграл аккордеон. Лихая мелодия хорошо подходила к ситуации, приветствуя нас, будто героев, вернувшихся из дальнего завоевательного похода.
– Где перья? – строго спросила я соседа.
– На нём, – уронил Кельвин, и я увидела нового владельца Алишиного боа.
Из-под опор моста, улыбаясь и наигрывая весёлую мелодию, на свет вышел один из представителей уличной богемы Бриджа. Давно не знающий расчёски, но изредка не чурающийся бритвы, а потому сейчас имевший лёгкую небритость седой и кудрявый клошар. На голове его была старая кепка, надетая на почти вертикально стоящие волосы, и живописно разделяющая их на две части. На носу болтались заклеенные пластырем очки, одежда давно потеряла цвет, когда-то ярко-красный аккордеон облез, и только розовое боа придавало его образу недостающей красочности и шика.
Музыкант увидел нас, приветственно махнул рукой, на секунду обрывая мелодию, а потом растянул аккордеон, набрал в лёгкие воздух и запел:
– Играет шарманка, играет шарманка! Рыдает шарманка, страдает шарманка!
От громкости и душевности исполнения у меня открылся рот, а певец допел:
– Но в Бридже она чу-же-странка!
– Браво! Браво! – захлопал Кельвин.
За годы жизни в столице видавший и не такое, а потому почти не удивившись поющему клошару в розовых перьях, он сообразил, чем расположить к себе творческую личность. Восхищением, конечно, и теперь хвалил исполнение старинной народной песни.
– Невероятно! Невероятно! Сколько экспрессии, сколько души! – смахнул он невидимую слезинку.
– Благодарю, – низко наклонил голову мужчина, так что его кепка слетела к ногам Кельвина.
Сосед тут же поднял её с земли и, небрежно стряхнув пыль, протянул хозяину.
– Как приятно, когда молодежь ценит искусство, – с достоинством произнёс столичный уличный житель, а потом заметил меня, скромно держащую руль велосипеда. – Леди, – польстил он мне и расплылся в широкой улыбке, удивительно очаровательной и полной вполне здоровых зубов, – разрешите представиться, мистер Серж Гарельски. Рад видеть такую прелестную девушку среди своих поклонниц! Но, позвольте поинтересоваться, где я мог видеть вас раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым, – немного нахмурился он, но потом что-то решил и расцвел ещё больше, – Неужели вы пришли не в первый раз?