Леди Горничная - стр. 15

Прямиком на старухин ридикюль водрузил. Внутри ридикюля что-то звучно хрустнуло.

Старуха издала хриплый вопль – и швырнула в коммивояжера скомканной газетой.

– Простите… – шарахаясь от комка бумаги, пробормотал тот. – Я… возмещу.

Похоже, единственное возмещение, которое устроило бы старую даму – это кровь обидчика! Глаза ее метали молнии.

– Две минуты до отправления! – появившийся на пороге вагонный стюард улыбнулся любезно, но непреклонно. – Прошу всех занять места и пристегнуться! – и не сводил глаз, пока мучительно краснеющий господин Торвальдсон и гневно фырчащая старуха защелкивали привязные ремни. Еще и подергал каждый, прежде чем крикнуть в коридор:

– Готово!

Поезд едва заметно дрогнул.

Стало пронзительно, до ломоты в костях холодно… тонкое черное щупальце Междумирья шевельнулось у самых колес, вкрадчивыми движениями лаская цветные плитки перрона.

Торопливо и резко зазвенел колокол.

– Поддай чары! – проорали от «головы» поезда.

– Пш-шшш-ш! – из-под вагона вырвалась струя пара и взмыла над щупальцем, точно белая птица над черной змеей. Поезд тронулся – мимо плавно поплыло здание Южного вокзала.

Господин Торвальдсон смахнул со лба крупные капли пота и дрогнувшим голосом выдавил:

– С-сударыня… если вам страшно, вы не стесняйтесь, возьмите меня за руку!

Я в ответ покачала головой, он кинул на меня взгляд подстреленной лани и обеими руками вцепился в ремень.

Поезд начал ускоряться. Перрон уплывал все быстрее, быстрее… мимо промелькнула сигнальная будка с колоколом – на лице провожающего поезд вокзального служащего играли тени Междумирья, превращая обычного губастого толстяка в похожего на шар монстра, покрытого багровыми бородавками. А может, он таким и был? Вот никогда я не доверяла дорожникам! Как доверять гильдии, не подчиняющейся ни одному государству? Независимые они, видите ли! В любой момент что захотят, то и сотворят, и никто им не указ, ни Империя, ни Франкония, ни Султанат…

Словно подслушав мои мысли маг-дорожник на паровозе потянул рычаг… и поезд прыгнул вперед. Видеть я не могла, но чувствовала, как там, впереди, провал в Междумирье раскрылся черной пастью и… ам! Свистящий, окутанный паром, сияющий огнями поезд стрелой вонзился в кипящую мглу, прошил ее насквозь и канул внутри клубящегося черными протуберанцами портала. Темное пятно мгновенно стянулось в точку непроницаемой мглы, а потом исчезла и она, оставив за собой лишь запорошенные липкой черной пылью рельсы.

Темнота рухнула на поезд. Она была совершенной, непроницаемой, будто сверху, как на птичью клетку, накинули плотное одеяло. Тут же превратившееся в каменную плиту – меня вдавило в кресло, кажется, я слышала, как потрескивает деревянный каркас… я надеялась, что это был каркас, а не мои ребра. Воздух по капле выдавливало из груди, перед глазами заплясали серебряные искры. Они разрастались, сплетаясь в узор, одновременно прекрасный и… отвратительный до тошноты. Я на миг даже порадовалась, что стошнить меня не может – навалившаяся на грудь и плечи тяжесть ничего бы не выпустила наружу. Узоры побежали по темноте, точно оплетая невидимые колонны, взбираясь на прячущийся во мраке высокий, как храмовый купол, потолок… И вспыхнули ослепительно, как взмывающее над горизонтом солнце! Безжалостный свет прожег глаза, и в тот же миг мое тело утратило вес и резко рванулось взлететь. Только затянутый на поясе ремень удержал в кресле, впившись краем стальной пряжки в живот, и все вернулось вместе с болью: зрение, слух, осязание…