Лёд - стр. 25

Парваз и Паша переглянулись.

– Вот, братан, а ты удивляешься – пачему у нас убыток. – Парваз потушил сигарету. Рассмеялся: – Ледяной тапор, блядь! А может – залатой? А? Или брыльянтовый? А? Ты ошиблась, это не лед был – брыльянты. Брыльянтовым тапаром – па груди, па груди. А? Харашо. Для здаровья. Палезно.

– Парвазик, я клянусь, это… – подняла руки Николаева.

– Ледяной тапор… пиздец! – Он смеялся. Раскачивался: – Блядь, Паш. Ледяной тапор! Не, нам нужен другой бизнес, братан. Хватит. Пашли на рынок, мандарынами таргавать!

– Парвазик, Парвазик! – крестилась Николаева.

Паша сцепил могучие руки замком. Два коротких больших пальца быстро-быстро заскользили друг по дружке. Он забормотал бабьим фальцетом:

– Что ж ты, говнососка, наглеешь так? Ты что, по-нормальному не хочешь работать? Надоела нормальная жизнь? По-плохому хочешь? По-жесткому? Чтоб по голове били?

– Клянусь, Парвазик, всем на свете клянусь! – Николаева перекрестилась. Опустилась на колени: – Матерью клянусь! Отцом покойным клянусь! Парвазик! Я верующая! Богородицей клянусь!

– Верующая! А крест твой где? – спросил Паша.

– Так эти суки и крест с меня содрали!

– И крэст? Такие плахие? – покачал головой Парваз.

– Они меня чуть не угробили! Я до сих пор трясусь вся! Не веришь – поехали на Воробьевы горы, я найду это место, вот тебе крест!

– Какой крэст? Какой, блядь, крэст? На тебе пробы негде ставить! Крэст!

– Не веришь – Наташку позови! Она все видела! Как я голая да измудоханная приползла!

– Наташ! – крикнул Паша.

Тут же появилась Наташа.

– Когда она пришла?

– Где-то час назад.

– Голая?

– Голая.

– Одна?

– С каким-то козлом.

– Паш, это водила, он подвез меня, когда я…

– Молчи, пизда. И что это за козел?

– Да какой-то с серьгой, бородатый… Она ему бабки должна была. И в ванной отсосала.

– Да это за то, что подвез! За дорогу! Я ж без ничего выбежала!

– Молчи, плесень подзалупная. О чем они пиздели?

– Да ни о чем. Отсосала по-быстрому, сказала, если хочешь – заходи еще.

– Ах ты, срань! – Николаева гневно смотрела на Наташу.

– Парвазик, она сказала, что мне больше белья не даст. – Наташа не обращала внимания на Николаеву.

Парваз и Паша переглянулись.

– Парвазик… – Николаева качала головой. – Парвазик… она врет, сука, я… да она все время в моих платьях ходила! Я ей все делала!!

– Кто в доме? – спросил Наташу Парваз.

– Ленка и Сула. Спят.

– Давай их сюда.

Наташа вышла.

– Парвазик…

Николаева стояла на коленях. Лицо ее исказилось. Брызнули слезы:

– Парвазик… я… я… всю правду сказала… я вот столечко не соврала, клянусь… клянусь… клянусь…

Она трясла головой. Полотенце размоталось. Край его закрыл ее лицо.