Лёд моей души - стр. 34
– Какие пустяки, незачем извиняться! Я рада, что вы хорошо отдохнули.
Поздний завтрак (или ранний обед?) прошёл практически в молчании, если не считать дежурных фраз: “Передайте, пожалуйста, нож!” или “Попробуйте булочки, они очень свежие и вкусные”. Аля уставилась в свою тарелку, стараясь не встречаться взглядом с женой Митяя – чёрт его знает почему, наверное, всё ещё чувствовала себя неловко. Но Ляля словно не замечала витающего над столом напряжения. Когда с завтраком было покончено, она с комической гримасой пресекла попытки Али помыть посуду и весело предложила перейти на “ты”.
Дальше дело пошло веселее, точно был сломан невидимый барьер. Ляля сварила для них обеих по дополнительной порции кофе, и уже под кофеёк беседа покатилась куда бодрее и задушевнее.
Ляля была человеком поразительного обаяния. Она не лезла в душу, ничего не выпытывала, не задавала неудобных вопросов – просто слушала, читая по губам, с сосредоточенным вниманием и изредка благосклонно кивала, время от времени вставляя короткие, но уместные реплики… и Аля сама не заметила, как выложила ей всю свою историю, начиная с бегства от алкоголика мужа, осмелившегося ударить её – и заканчивая ссорой с давней подругой.
– Бедная, бедная девочка… натерпелась, – с искренним состраданием произнесла Ляля, чуть коснувшись Алиной руки и нахмурив брови. – Хорошо, что ушла от мужа. Это не мужчина, это мерзавец, подлец и трус. Только трус поднимает руку на беззащитную слабую женщину и смеет оправдывать это ревностью! Если бы Митя когда-нибудь не то что ударил – даже просто сказал бы мне что-нибудь оскорбительное… наверное, я бы сразу умерла.
– А как вы с Митя… с Митей познакомились? – умирая от любопытства, спросила Аля. Что ни говори, а пара была весьма и весьма оригинальная.
– О, это целая история, – улыбнулась Ляля. – Я была влюблена в него с детства, с первой нашей встречи. Мне тогда было десять лет, а ему двадцать. Родители взяли меня с собой на фестиваль бардовской песни, и Митя – тогда ещё начинающий бард – исполнил там несколько своих произведений. Я увидела, как он поёт… и влюбилась.
– Увидела? – в замешательстве переспросила Аля.
– Ну да. Я не слышала его голоса, не слышала мелодии его гитары, но… он был так красив во время пения, так захвачен музыкой, что… я была поражена в самое сердце.
Аля примерно представляла, о чём она говорит – ведь игра Митяя в поезде заворожила и её тоже, он показался ей тогда почти красавцем. Что уж говорить о двадцатилетнем юноше – идеальный объект для невинной и романтической первой девичьей влюблённости!