Лед и пламя - стр. 15

- Романова, и где же ты раньше прятала свой острый язычок? - спрашивает он. 

- Видимо там же, где вы спрятали свои хорошие манеры, Никита Сергеевич, - огрызаюсь я, сохраняя бесстрастное выражение лица. - Запереть меня в машине, чтобы утолить свое любопытство - просто верх галантности.

Моя отповедь приводит его в ступор. Я вижу, как на красивом лице сменяются эмоции. Сначала исчезает улыбка, потом появляется растерянность и, видимо, сожаление. Он протягивает руку и нажимает на кнопку. Замки щелкают, и я понимаю, что свободна.

- Арин, прости, - с искренним раскаянием в голосе произносит он. - Я не хотел обидеть тебя. Ты же знаешь, я волнуюсь и хочу помочь.

Я вздыхаю и откидываюсь на сидение, ощущая себя ребячливой склочницей.

- Вы меня тоже извините, - шепчу я.

Внезапно на глаза наворачиваются непрошеные слезы и чтобы спрятать их, я сцепляю руки и начинаю крутить простенькое колечко на пальце - подарок родителей на восемнадцатилетние. 

- Совсем плохо? - тихо спрашивает Вернер, неожиданно накрывая мои холодные руки своей теплой ладонью.

Вместо ответа я качаю головой, отчаянно моргая, чтобы не дать слезам пролиться.

От его руки идет такое тепло, такая сила и уверенность, что на мгновение, на одно короткое мгновение, я позволяю себе расслабиться и насладиться этим целомудренным прикосновением.

Тем временем, он легонько сжимает мои ладони, как бы выражая поддержку и одновременно удерживая их на месте. Его свободная рука приподнимается, и в следующее мгновение я ощущаю прикосновение его пальцев к своему подбородку.

Тренер вынуждает меня поднять взгляд, и я робко подчиняюсь.

- Что-то случилось дома? - спрашивает он спокойно.

Я качаю головой.

- В университете?

Я вновь отрицательно мотаю головой.

- Кто-то обидел тебя в нашей группе?

Снова нет.

- Я тебя обидел?

- Нет, конечно, - шепчу я, опуская глаза, не в силах дольше выносить его явное сочувствие, но продолжаю ощущать на себе его внимательный взгляд, прожигающий меня насквозь.

Он тяжело вздыхает. Потом откидывается в своем кресле и запускает пальцы в волосы - он делает так, только когда волнуется, я знаю. А волнуется он крайне редко.

- Ты... - на секунду он замолкает. - Ты влюбилась? - продолжает тихо, вновь ероша волосы на затылке и, тем самым, выдавая свою нервозность. - Блин, я убью урода, который посмел обидеть тебя!

Я столбенею. Но самое ужасное в том, что еще до того, как я понимаю, что он имеет в виду влюбленность не в себя, а в какого-то гипотетического парня, я успеваю охнуть и покраснеть, тем самым подтверждая его догадку.

Вернер с неожиданной яростью бьет кулаком в центр руля, отчего машина жалобно пищит. А выражение его лица, мрачное и пугающее, ошеломляет меня.