Лед и пламя - стр. 16

Что касается Скотта… Неужели он чувствовал для себя угрозу в его новой семье? Думал ли он всерьез, что отец перенесет свою привязанность к нему на этих троих отпрысков новой супруги? Какая глупость! По мнению Ангуса, в Джоне, Джордже и Филипе не было ничего хоть мало-мальски привлекательного. Наглые, даже неуправляемые, подростки, которых лучше всего было бы засадить в какой-нибудь пансион, если когда-нибудь Амели даст на это согласие. Правда, когда он об этом заговорил, она сказала, что не готова пока расстаться с ними, а он и не стал настаивать, ведь за их учебу придется расплачиваться-то ему. Представить только, что он должен будет выложить столько же, сколько выложил в свое время за обучение Скотта, да умножить все это на три, а то и на четыре, это же уму непостижимо! Итак, ладно, пусть возится со своими отпрысками, пока они не начнут серьезно портить ему жизнь. Впрочем, если бы он оставался достаточно отстраненным от этих троих бузотеров, Скотт сразу бы понял, что в смысле привязанности отца ему ничего не грозит. Да и что с них взять, с этих сынков англичанина! Да к тому же, вероятно, довольно мерзкого типа, который без зазрения совести послал к черту четверых своих кровных детей. Правда, несчастные не были в этом виноваты, а вот Амели, должно быть, страшно страдала, оставшись один на один с такой оравой. С этой точки зрения Ангус оказывался едва ли не в роли спасителя их судеб – роль, которая ему вполне подходила.

– Скотт, тебе придется привыкнуть, – процедил он сквозь зубы.

До сих пор все у них шло как по маслу. В сознании Ангуса у него всегда был единственный наследник, которому он с наслаждением передаст все свои дела. Естественно, самыми прибыльными были винокурни, приносившие наибольший доход. Ему он собирался передать также поля и отары овец, не говоря уже о злосчастной прядильной фабрике. Он уже заказал и герб для Скотта. Тот принимал на себя все больше и больше обязанностей и никогда не заговаривал, что изберет для себя иное ремесло.

Если не считать того, что он сказал сегодня… Провокация? Случай продемонстрировать свое сожаление? Неужели он и вправду хотел себе иной судьбы, чем та, которая ему была предначертана? Или собирался намекнуть, что, взяв в руки факел, он не собирается никогда передавать его кому-то другому?

Отчего-то вдруг почувствовав себя дурно, Ангус отбросил резак и поднялся. Он решил позволить себе выкурить сигару, чтобы немного успокоить разгулявшиеся нервы. Зря, возможно, он так все распланировал, рассчитал, как оно будет заранее. Вторжение Амели и ее отпрысков могло внести непоправимые изменения в их жизнь. Супруга, да еще страстно желанная каждую ночь супруга, вполне могла сделать Ангуса более уязвимым. И Скотт прекрасно это понимал.