Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - стр. 44

Что-то мне все это сильно напоминало... Вот только что?

Но прежде чем в голове появилось хотя бы малейшее предположение, по коридору снова пронесся нетерпеливый призыв Рика:

– Самира! Ну, где ты там застряла? Я же сказал – дело срочное! Срочное – это немедленно!

Латифа потянула меня за рукав снова, и я автоматически устремилась к нужной операционной.

Ах да! Надо спешить! О чем я только думаю?

Все остальные хирурги заняты, и помочь Рику некому. А пациенты… их время истекает намного быстрее, чем мы бы того хотели.

В самом центре седьмой операционной высился громадный стол, специально заказанный для пациентов-«неразлучников». Так называли у нас тех, чьи тела пронзило одним и тем же прутом, шестом… да чем угодно. Тех, кого нельзя разъединять просто так, без особых предосторожностей, без дополнительных исследований.

Судя по тому, что хвосты очередей на рентген и МРТ высунулись в приемную, Рик снова будет исследовать или уже исследовал больных своим чудо-зрением.

Помню, однажды Латифа пошутила: «С таким как Рик надо быть осторожней. Того и гляди увидит насквозь».

– Ого! – только и сказала верлиса, пропуская меня вперед, в операционную.

Я едва сдержала такой же возглас.

Длинный металлический штырь пробил голову верберу, ногу верлису, бедро дракону и живот маргону.

Такого я еще не видела. Сердце подскочило к горлу, и Рик, в повязке из особой ткани, поднял на меня глаза, вдохнул и выдохнул. Словно показывал, как успокоиться.

Суровая Латифа подала повязку и шапочку. Я надела их, стараясь сбросить оцепенение, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и шагнула к пациентам.

На первый, беглый взгляд самыми тяжелыми были вербер и маргон, у которого частично вывалились внутренности, напоминая груду тушеных овощей.

Но и дракон меня беспокоил тоже – его рана проходила очень близко к крупной артерии. Пока кровило не сильно, но не исключено, что сосуд пережимал штырь. Кто знает, что случится, если его вытащить. Я поменяла перчатки на обработанные энергией заживления – она дезинфицировала получше иных ядреных химикатов и вплотную подошла к столу.

Яркие круглые светильники быстро кружили над пациентами, обливая их ровным белым светом.

По операционной плыла гнетущая тишина.

Только тихой капелью падала на пол кровь, да порывистый ветер насвистывал в щели плотно закрытых окон.

Вербер и маргон были без сознания – наверняка получили лошадиную дозу наркоза. Остальные следили за нами с неприкрытым ужасом в глазах. Словно не металлический прут, а именно мы угрожали их жизни.

Я сделала последний шаг к столу, и Рик снова вдохнул и выдохнул. Глубоко и спокойно. Я повторила. Замерла и постаралась переключиться.