Лебединая песнь - стр. 141
Теперь она с удивлением посмотрела на него.
– Знаешь, ты безумный какой-то! Тебе в твоем положении только жены и ребенка не хватало!
– Марина, ты меня любишь?
– Обожаю! – Она потрепала его волосы, которые нравились ей своей гущиной и волнистостью.
– Почему же ты так отвечаешь?
– Милый, ну взгляни же трезво на вещи. Если я разойдусь с мужем, а ты уйдешь из порта, у нас не будет ни службы, ни зарплаты, ни жилплощади, ни вещей… ничего. Как же мы будем жить?
– Зато будет семья! Не бойся, Марина, не бойся! – И он бросился к ее ногам. – Дорогая, согласись! Увидишь, я найду себе работу. Понемногу все наладится. У меня будет теперь втрое больше энергии. Ты увидишь!
Но она покачала головой:
– Это все не так легко! Верить, что с милым рай в шалаше, может только тот, кто не испытал нужды, а я уже достаточно намучилась, когда осталась вдвоем с мамой после революции. Знаешь, я служила регистраторшей в какой-то гнусной поликлинике; на меня кричал каждый, кому было не лень. Получала я только пятьдесят рублей, домой возвращалась только в шесть часов, ела воблу и картошку, стирала сама большую стирку, сама мыла пол, ходила вся драная… Только два года, как я сыта и одета, – с тех пор как Моисей Гершелевич женился на мне. И опять возвращаться к тому же!
– Ах вот как ты говоришь! Ты, значит, так боишься лишений и трудностей?
– Я не боюсь, это не то слово. Какое же это счастье, если всегда нужда, всегда грязная работа, всегда опасения?
– Ну а моя любовь? Ты в ней никакого счастья не видишь?
Она повертела золотой браслет на своей руке – он до сих пор еще не видел на ней этого браслета…
– Ты сам сколько раз говорил, что твое положение ненадежно! – сказала она.
– Марина! Я могу обещать тебе, что отдам все свои силы, всю жизнь тебе и ребенку, но поручиться, что я не буду сослан или снова заточен, – я не могу. Это может случиться в любой день! Если ты этого боишься, тогда делай аборт и оставайся с Моисеем Гершелевичем.
Она молчала.
– Так, значит, один пролетариат будет множиться, а мы осуждены на вымирание! – в каком-то отчаянии воскликнул он. – Мы уже боимся иметь потомство! Бедная Россия! Если ее женщины измельчали, тогда в самом деле конец нашей Родине! Русские женщины были всегда на высоте!
– Какой ты неблагодарный, что так говоришь! Я так тебя желала. Я тебе отдалась, зная, что ты после лагеря, что так давно не было у тебя ни минуты любви! А ты меня же упрекаешь!
– А я в ответ на все это делаю тебе предложение. Ты этим недовольна? Так чего же ты хотела от меня?
– Я не «недовольна», я очень тронута, но я не могу. Пойми, не могу пойти на такое безумие. Оставлять ребенка, когда нет никакой уверенности в завтрашнем дне, никакой уверенности в безопасности, никаких средств к жизни!