Льдинка - стр. 12

Я бешусь, отвечать не собираюсь, и, вообще, мне хочется ему врезать. А еще мне страшно, и в глубине зарождается паника. Это отвлекающий маневр. Он заговаривает мне зубы.

– Как тебя зовут? – протягивает он, смотря мне в глаза. «Я не лыком шита, милый». Поэтому отвечаю ему самым злым взглядом. – И где ты живешь?

Он тянет ко мне руку. Я в панике начинаю мотать головой. Я не хочу, чтобы меня кто-то касался. Его рука замирает.

– Покажи рану, – спокойно произносит он. Благо на мне ночная рубашка, которую Роксана принесла мне вчера. Я медленно опускаю свои руки и показываю ему ранение. От него остался только розовый шрам, который скоро исчезнет.

– Рад, что все обошлось, – произносит он с хрипотцой. Я прикрываюсь одеялом. Глаза у него стали такие хитрые и сладкие. «Ах ты, развратник!»

– Я в состоянии отправиться домой, – шиплю я.

Его взгляд меняется за секунду. Лицо вытягивается и на нем мелькает тень злости. Он встает с кровати и направляется к двери.

– Твой дом теперь здесь, – бросает он прежде, чем выйти.

Я сижу словно молнией пораженная. «Мой дом здесь». Почему-то первая мысль, которая приходит в мою голову о том, что я больше не увижу свои холсты и никогда не смогу рисовать. Это вызывает отчаянье. Я подтягиваю колени и начинаю плакать. Моя подруга, полулежа в кресле, обмахивает себя шелковым платочком.

***

Плакать я не умею. Это факт. Долго плакать – тем более. Поэтому уже через минуту мне надоедает это мокрое дело. Я поднимаю голову, вытираю глаза и злюсь. Вот это по мне. Злость для меня лучший двигатель прогресса. Делаю выводы – они меня не отпустят, а значит, у меня остается один выход – побег. Из этого следует, что мне нужно как можно быстрей выбраться из комнаты и начать осваиваться в доме. Мне стоит заручиться поддержкой… Роксаны. Я умею играть разные роли. Постараюсь сыграть и хорошую девочку.

Когда в комнату входит Роксана, я все еще сижу на кровати, обхватив колени руками. Вампирша принесла одежду для меня. Она улыбается, и мне становится немного легче. Ее доброжелательность обезоруживает.

– Как спалось? – интересуется она.

– Отлично. Спасибо.

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Я рада. Принесла тебе одежду. Думаю, ты не будешь против лосин и свитера. Твои вещи пришлось выбросить…

Я широко раскрываю глаза. Мои джинсы за тысячу долларов!!! Роксана, видя мою реакцию, расстраивается.

– Просто слишком много крови было на твоих вещах. Их уже было не отстирать, – пытается она оправдаться.

– Ничего страшного, – шепчу я. У самой прямо руки чешутся задушить Маркуса. Это он виноват! Если бы меня убили, меня бы похоронили в моих джинсах, и я бы так не огорчалась.