Лавка Сновидца - стр. 42
– С каких это пор Дементий – начальник? – Пакхус упёрла руки в бока.
– С тех самых, мадам Пакхус, – тихо и печально сказал я, – как отец находится в бессознательном состоянии. Врачи борются за его жизнь, но сейчас, пока он не с нами, за судьбу лавки отвечаю я.
И оставив Пакхус осмыслять услышанное, пошёл к красному ящику. К «душе». Взяв отвёртку, я открутил два фиксирующих болта, откинул петли и поднял крышку.
– Попали, – простонал я.
Аб заглянул внутрь и присвистнул: половина шестерёнок и шестерёночек сошли со своих мест и бешено крутились. Часть не задевали друг друга, а часть тёрлись боковыми поверхностями так, что от металла и дерева шёл дымок.
– Ничего себе, у вас сохранились деревянные. Я такие только в музее видел.
Машина Сновидцев, наша Буря, по современным меркам в принципе являлась музеем: как в плане возраста используемых деталей, так и в плане эффективности. Ну кто сейчас ходит в пыльные музеи, чтобы посмотреть на то, что давно устарело? Лишь горстка странных гиков.
Пришлось быстро снизить обороты, чтобы не испортить механизм в конец. А ведь это нужно было сделать сразу – у Пинчей я до этого додумался моментально после обморока директора, а здесь, у себя дома, отвлёкся.
Но проблема этим не решалась. Если большое колесо мы ещё сможем сами с помощью крана вернуть на место, то здесь нам нужен будет спец по тонкой механике.
И дезинсектор – внутри «души» висела паутина и болталось несколько мух. Я брезгливо зацепил их, почувствовал липкость паутины на пальцах и стряхнул её на пол вместе с жужжащими из последних сил тварями. Почему-то сегодня они вызывали у меня особое раздражение.
– Главное, что работает, – попытался утешить меня Аб.
– Ага, – рассеяно ответил я, разглядывая центральную шестерёнку внутри «души».
Она отличалась от других цветом, имела синеватый оттенок и какой-то рисунок на боковой поверхности. Только вот было сложно понять, что же там нарисовано изначально – она всегда крутилась, без остановки и отдыха. Но в движении получалось что-то вроде молнии, бегущей по кругу.
У каждой машины есть своя шестерёнка. Источник той самой малоисследованной магии прошлого. Источник жизни и снов. Она крутится, поддерживая жизнь машины. То, что моя продолжала вращение, успокаивало – значит окончательная смерть откладывается. Но работы предстоит очень много, примерно как стабилизировать умирающего человека в критическом состоянии: вроде ситуация не ухудшается, но всё и так плохо и любое неверное движение может убить.
Самое страшное, что мы сотни лет не могли придумать, как их заменить. И лишь недавно ситуация изменилась. Когда-то давно наши предки умудрились создать сотни, может тысячу таких штуковин, начать производить сны. За прошедшие пару тысяч лет многие оказались потеряны. Единственное, что радовало расплодившееся человечество, так это то, что мы повысили эффективность, плюс объединили усилия. Ну, многие из нас…