Лавка "Любовные снадобья" - стр. 7
— Я не могу здесь жить. — Лиза попятилась. — Тут все мхом заросло. И наверняка мыши.
— В Сансторме уже лет двести как нет мышей, — возразила одна из теток. — Твоя прапра-Кортни всех повывела.
— Да-да, слава Вечному Прщуру, — тут же поддакнула другая.
— Так, с меня хватит! — взвилась Лиза. — Я вам никакая не Кортни. Жить в этой дыре я не буду. И вообще...
— Пойдемте! — скомандовала матушка Чаттербокс и сунула Лизе в руку какой-то узелок. — Мы свое дело сделали. Жива-здорова, а дальше уж ты сама. Здесь вот все твои вещи. Дом сама отопрешь. Лавка с другой стороны!
И женщины бойко попятились, а уже через секунду их и след простыл. Только издалека в утренней тишине доносился их трещеточный говор.
— И что мне теперь делать? — всхлипнула Лиза.
Не догонять же их? Или догнать? Так ведь они ее опять сюда притащат.
— Господи, что происходит-то, а?
Лиза поднялась по скрипучим ступенькам и толкнула входную дверь. Она не поддалась. Лиза толкнула сильнее — безрезультатно. Девушке показалось, что дверь не заперта на замок, но будто кто-то держал ее изнутри. Лиза толкает — там держат. Лиза толкает — там опять держат. Лиза упиралась и кряхтела, с той стороны тоже доносилось шипение.
— Вот, блин! — рявкнула Лиза. — Может, хватит уже!
Лиза снова пнула дверь, и та наконец-то поддалась. Внутри, однако, Лизу ждало еще менее привлекательное зрелище, чем снаружи. Здесь было темно, а света, проникшего из приоткрытой двери, хватило только на то, чтобы разглядеть старую потрепанную мебель, прогнившие доски пола и паутину, которая густо затянула все углы и потолок.
— И это они называют домом! — фыркнула Лиза.
Вдруг в черном зеве дверного проема, в самой темноте, полыхнули два зеленых огонька. Лиза взвизгнула и резко дернулась назад, отчего наскочила на ребро раскрытой двери и больно ушибла спину.
— Черт! — выругалась Лиза.
Из темноты раздался шорох, и навстречу Лизе выступила кошка. Она была миниатюрной, но Лиза сразу догадалась, что это уже не котенок, а именно взрослая кошка. Ярко-рыжий окрас будто светился в темноте. Кошка села, уставившись на Лизу двумя огромными зеленющими глазами, которые Лизе что-то напомнили. Глаза эти оценивали ее, нагло бегали по девушке и будто делали отметки, что да где было не так в Лизе. Не выдержав такого критичного взгляда, Лиза показала кошке язык и вышла наружу.
Солнце уже взошло, и стало совсем светло. Вмиг уставшая Лиза шлепнулась на рассохшиеся ступеньки и закрыла глаза. «Господи, может, я умерла и попала в чистилище? — думала Лиза. — Или я в коме? Что ж это такое творится-то, а?» Ответить на свои вопросы она не могла. Да и вряд ли кто-то еще мог.