Лавка древностей - стр. 23
– Прекрасно! А что ему сделается? Худой траве все впрок! Дамы дружно вздохнули, сокрушенно покачали головой и так посмотрели на миссис Квилп, словно перед ними сидела мученица.
– Ах! – воскликнула все та же дебелая матрона. – Хоть бы вы ей что-нибудь присоветовали, миссис Джинивин! (Следует отметить, что в девичестве миссис Квилп была мисс Джинивин.) Ведь все зависит от того, как женщина себя поставит. Впрочем, что зря говорить, сударыня! Вам это лучше всех известно.
– Еще бы неизвестно! – ответила миссис Джинивин. – Да если б мой покойный муж, а ее дражайший родитель, осмелился сказать мне хоть одно непочтительное слово, я бы… – И почтенная старушка с яростью свернула шейку креветке, видимо заменяя недосказанное этим красноречивым действием. В таком смысле оно было понято, и ее собеседница не замедлила подхватить с величайшим воодушевлением:
– Мы с вами будто сговорились, сударыня! Я бы сама сделала то же самое!
– Да вам-то какая нужда! – сказала миссис Джинивин. – Вы можете обойтись и без этого. Я, слава Богу, тоже обходилась.
– Достоинство свое надо блюсти, тогда и нужды такой не будет, – провозгласила дебелая матрона.
– Слышишь, Бетси? – наставительным тоном обратилась к дочери миссис Джинивин. – Сколько раз я твердила тебе то же самое, заклинала тебя, чуть ли не на колени перед тобой становилась!
Бедная миссис Квилп, беспомощно взиравшая на сочувственные лица гостей, вспыхнула, улыбнулась и недоверчиво покачала головой. Это немедленно послужило сигналом ко всеобщему возмущению. Начавшись с невнятного бормотанья, оно мало-помалу перешло в крик, причем все кричали хором, уверяя миссис Квилп, что, будучи женщиной молодой, она не имеет права спорить с теми, кто умудрен опытом; что нехорошо пренебрегать советами людей, пекущихся только о ее благе; что такое поведение граничит с черной неблагодарностью; что вольно ей не уважать самое себя, но пусть подумает о других женщинах; что, если она откажется уважать других женщин, настанет время, когда другие женщины откажутся уважать ее, о чем ей придется очень и очень пожалеть. Облегчив таким образом душу, дамы с новыми силами набросились на крепкий чай, мягкие булочки, сливочное масло, креветки и кресс-салат и заявили, что от расстройства чувств им просто кусок в горло не идет.
– Это все одни разговоры, – простодушно сказала миссис Квилп, – а случись мне завтра умереть, Квилп женится на ком захочет, и ни одна женщина ему не откажет – вот не откажет и не откажет!
Ее слова были встречены негодующими возгласами. Женится на ком захочет! Посмел бы он только присвататься к кому-нибудь из них! Посмел бы только заикнуться об этом! Одна дама (вдова) твердо заявила, что она зарезала бы его, если б он решился хоть намекнуть ей о своих намерениях.