Ласурские хорьки - стр. 29
– Спасибо! – благодарно кивнула волшебница и глянула вниз. Костер уже подернулся пеплом, но еще освещал края камня, на котором они сидели, отчего те казались окрашенными охрой.
– Ты лучше вверх посмотри! – тихо сказал черноволосый. – Там нет подлости, горя, нет отчаяния и грусти… Там только свет, тьма и красота…
Вита перевела взгляд, но не на небо, а на него – мрачного немногословного чужака, от которого она совсем не ожидала понимания красоты мира. В призрачном свете звезд его лицо казалось тоньше и моложе, утратило привычное жесткое выражение. Такой Ягорай мог бы ходить с ней на лекции и нести ее сумку, уговаривать прогулять занятия и с жаром рассказывать какую-нибудь до слез смешную историю. Такой – был близок и понятен, и в эту минуту она осознала, что он тоже отчего-то идет наперекор судьбе, но пока – пока! – его дорога слишком тяжела и одинока.
Он резко повернул голову, почувствовав на себе ее взгляд.
Едва движущийся купол неба…
Падающие звезды…
Темнота сонной земли, молчаливые скалы до горизонта…
– Почему стражники называли вас хорьками? – внезапно севшим голосом спросила Вита, потому что поняла – молчи она и дальше, произойдет нечто, что изменит ее жизнь навсегда.
– Этим словом в Драгобужье обозначают контрабандистов, – шепотом ответил Ягорай. – Ты так и не посмотрела на звезды своими рысьими глазами, Зоя!
Вита отпрянула.
– Как ты сказал?
Он наклонился к ней.
– Нет, – одними губами произнесла девушка, – про глаза…
Вожак осторожно, будто боялся разбить драгоценность, взял в ладони ее лицо.
– У тебя рысьи глаза, – прошептал он, – как у дикой лесной кошки из Узамора!
Звездный купол сорвался с оси и закружил вокруг. Вита утонула в непостижимом взгляде Яго, утонула так же, как тонули в нем отблески небесных светил. Неведомая сила тянула ее к черноволосому, принуждая коснуться губами губ. Но он сделал это первым.
Вителья целовалась однажды с парнем из университета, но не сочла это ни достойным, ни полным удовольствия. Как послушная крейская дочь, как добродетельная крейская девушка она хранила девственность драгоценностью, предназначенной для одного. «Первый мужчина для волшебницы важнее первого учителя магии! – объясняла мама. – Ибо он – тот, кто увеличит ее силу стократ, заставив воссиять негасимой звездой, или наоборот – отнимет, надолго присыпав песком пустыни. Мужчин в жизни женщины может быть несколько. Но только первый станет для звезды – небосклоном!»
Совсем задохнувшись от переполнивших ее эмоций, от странного жара, затопившего тело и даже ставшего в некоторых местах болезненным, Вителья уперлась ладонями в грудь Яго, безмолвно прося о пощаде. Однако он… неожиданно грубо повалил ее на камень. Волшебница дернулась, пытаясь вырваться, и заметила нечто, пронесшееся над ней стремительной полосой. Звякнул наконечник стрелы. В ту же секунду Ягорай столкнул девушку с камня, а сам – молчаливый как смерть – бросился на фигуры, выскакивающие на плато, словно демоны из Про́клятого болота. Дикрай, уже перекинувшийся в барса, скользнул к нему, потрясая округу ревом. Виньо, подхватывая лук, метнулся к Вите под прикрытие камня, наложил стрелу и выстрелил.