Ласточкино гнездо - стр. 22
– А я слышал, что это все неправда. – Борис шевельнулся в кресле. – Как бы то ни было, война кончилась.
Мельников ничего не сказал.
– Все войны когда-нибудь кончаются, – добавил режиссер.
– Все когда-нибудь кончается, – со вздохом ответил Михаил.
– Правда, что тебя приглашают на кинофабрику в Киев? – спросил Борис, желая переменить тему.
– В Киев не поеду, – коротко ответил сценарист. – Меня там чуть не убили в чрезвычайке.
– Но ты же ни в чем не был виноват, – вырвалось у Винтера.
Михаил как-то странно покосился на него и, стиснув трубку, промолвил:
– Боря… Я за белых воевал.
Такого поворота собеседник никак не ждал и растерялся.
– Мне сейчас неприятно даже думать об этом, но ведь это было. – Мельников слабо усмехнулся. – Ты воевал за красных, я за белых… Вполне могли бы оказаться друг против друга. Вот сейчас мы сидим и разговариваем, а тогда… Тогда ведь я мог тебя убить.
– Миша, никто никого не убил, – пробормотал Борис.
– Но ведь я убивал. И ты убивал.
Режиссер резко мотнул головой.
– Нет, я никого не убил. Не смог. Знаешь, на войне я понял одну вещь… Я понял, что не могу убивать. Ни за идею, ни… ни за что-то еще. Командир кричал: «Стреляй!», а я… – Он умолк, по его крупному, выразительному лицу пробежала судорога. – Я думал – вот я убью человека, а у него жена, дети, близкие… Может, он будет Моцарт, или Лев Толстой… или кто-то еще… И даже если не Моцарт, для кого-то он все равно самый лучший на свете… хоть для собаки, для кошки, для канарейки, черт возьми! Кто-то дома его ждет, а я его сотру с лица земли… Словом, я не смог убивать и с трудом перевелся в санитарный поезд. Там я насмотрелся такого… раненые, умирающие… А! – Он безнадежно махнул рукой. – Война – это ужасно. На свете нет ничего хуже войны.
Сценарист посмотрел на него внимательно и внезапно сказал:
– Боря… Я хочу с тобой выпить. Ты честный человек…
Смущенный режиссер запротестовал.
– Нет, ты человек, – упорно гнул свою линию Мельников. – В отличие от… разных прочих, на которых я насмотрелся в кино…
– Да ну тебя! – засмеялся Борис.
Больше они никогда не обсуждали прошлое Михаила и вообще старались не трогать тему Гражданской войны, но у каждого тем не менее осталось четкое ощущение, что он может рассчитывать на собеседника как на самого себя.
Через несколько дней в Ялту приехала Нина Фердинандовна, и режиссер повез ее осматривать приглянувшийся ему особняк.
– Вот, смотрите: если бы можно было подновить и выкрасить в белый хотя бы фасад… и немножко привести сад в порядок… Получится отличный дом, где живет ваша героиня с братом Эндрю. Говорят, тут будет санаторий, но когда еще он будет…