Ласковый убийца - стр. 51
И вот однажды (после долгого и жаркого обсуждения, ибо кто захочет добровольно поделиться властью?) лидеры чеченской группировки решили, что гораздо полезнее (и для группировки, и для общины в целом) будет, если Макаев станет принимать более деятельное участие в вопросах стратегического руководства.
Результаты не заставили себя долго ждать: за каких-нибудь два-три года чеченцы подчинили себе автомобильный бизнес в Южном порту, а затем – львиную долю всего московского автобизнеса, через азербайджанцев контролировали овощные и цветочные рынки, и вот теперь – рынок наркотиков. Это была глобальная идея, и ее правильность Макаев хотел проверить сначала в Москве, а потом уже начать постепенную экспансию и за пределы столицы.
До сих пор пути поступления оптовых партий героина в Москву были разрозненны. То здесь, то там в средствах массовой информации всплывали сообщения о перехваченных партиях зелья: но самой крупной на его памяти была партия в шестьдесят килограммов, крупнее не было. Почему? Макаев видел очень простое объяснение: если переправляется по-настоящему большая партия, то хозяин денег не жалеет, покупает всех и вся, кто только имеет даже малейшую возможность помешать.
А почему бы не попробовать централизовать это до предела? То есть создать супернадежный канал, делиться с кем надо, но зато не терять на перевозке ничего? Это же – прямая дорога к монополии, к вытеснению всех конкурентов, а значит – большие деньги. Очень большие деньги. А они только так и делаются – если поделишься с кем надо.
Макаев поставил на Борзовского – и не прогадал: у Аркадия Львовича репутация была, мягко говоря, не самая безупречная. Никто из зарубежных партнеров не хотел иметь с ним дело, справедливо полагая, что состояние его приобретено еще менее законным путем, чем все прочие, сделанные в России за последние несколько лет. Строго говоря, Борзовский был человеком не брезгливым. Когда Иосебашвили рассказал ему о возможности сотрудничества с чеченцами, Борзовский думал прежде всего о том, как его могут обмануть, и где его могут подставить, потому что эти вопросы – самые главные, а все остальное – лирика.
В то время Борзовский находился на пике своего могущества: с одной стороны, это хорошо, но с другой, пик – состояние нестабильное, за ним неизбежно следует спад, и Макаев это предчувствовал, поэтому рассматривал Борзовского как временного партнера, который поможет создать работоспособную систему, а уж дальше система будет крутиться сама, без постороннего вмешательства, останется только контролировать ее работу.