Лароуз - стр. 22

Ландро не слишком обрадовался, глядя, как старый одноклассник ворует его бензин. Впрочем, он давно решил: любой ущерб, который причинит ему Ромео или кто-то еще, объясняется исключительно его невезучестью. Поэтому он не стал устраивать однокласснику разнос, а только сказал:

– Мне надо ехать. Мои сырные палочки остывают.

– Сырные палочки, – скривился Ромео, и на его лице появилось брезгливое выражение.

– Для детей, – пояснил Ландро.

– Ух ты, – удивился Ромео, как будто услышал что-то мудрое и удивительное. Он отпрянул, нахмурился и спокойно убрал трубку. – Хочешь мне что-то сказать, старина?

Ромео похлопал трубкой по машине Ландро, потом заткнул красную пластиковую канистру, завинтил пробку бака и захлопнул его крышку.

– Нет, – отрезал Ландро.

– Что ж, я свою работу закончил, – сказал Ромео.

Забрав канистру, он весело и вызывающе салютовал и вышел на дорожку, ведущую к его собственной машине с пустым бензобаком.

– Передавай привет Эммалайн, – крикнул он через плечо.

Ландро бросил на него острый косой взгляд и поставил коробку с сырными палочками на крышу своего автомобиля. Когда он в сел в машину, отданный Ромео салют пробудил в нем множество воспоминаний, главное из которых было связано с ножом Ромео, ударившим в предплечье, а затем в бицепс, оставив заметный шрам. Просто удивительно, что во сне Ландро перевернулся на бок и потянулся рукой, чтобы почесать нос, в тот самый момент, когда Ромео нанес удар. Углубившись в мысли, Ландро забыл коробку на крыше машины и поехал мимо Ромео, который как раз заправлял свой бак краденым бензином. Когда Ландро резко свернул, сырные палочки слетели с крыши под таким углом, что соскользнули на капот автомобиля Ромео. Когда его бак уже не был пуст, Ромео потянулся к коробке и достал сырную палочку. Он откусил только один кусочек – палочки остыли и стали резиновыми на вкус. Ромео подъехал к бару и пожаловался.

– Я вам их подогрею, – сказала девушка за прилавком.

– Лучше верните за них деньги, – попросил Ромео.

После первых недель Лароуз старался не плакать, по крайней мере, в присутствии Нолы. Мэгги снова выложила ему факты, поясняющие, почему он теперь живет с ними. Его родители ему уже объясняли, но он по-прежнему не понимал. Он должен был слышать все снова и снова.

– Ты даже не знаешь, что такое умереть, – сказала Мэгги.

– Это когда не шевелишься, – догадался Лароуз.

– Это когда не дышишь, – пояснила Мэгги.

– Дышать – это тоже означает шевелиться!

– Послушай, давай выйдем на улицу, – предложила Мэгги, – и я убью какое-нибудь животное, чтобы тебе показать.