Лапочка для Демона - стр. 46
Вот только, в отличие от других, он не обманывает.
Как машина, получил данные, проанализировал, теперь делает выводы. И предлагает решение. Вот только я опасаюсь… Соглашаться…
– Да, Лапа. – Он подается вперед и впервые смотрит на меня открыто. Жестко и страшно. Морозом пробивает. –Только, что я скажу, то и делаешь.
– Что я могу сделать такого? – жалко и неуверенно улыбаюсь, жму плечами, надеясь снизить накал, свести это все… На более безопасные рельсы шутки.
– Встань на колени и отсоси у меня.
Я думала , у него до этого жесткий тон был? Я ошибалась!
Вот сейчас он жесткий!
И взгляд! Безумный! Холодный!
Он не шутит ведь. Не шутит. Смотрит на меня, изучает, как муху, пришпиливает на острие своего взгляда, не отпускает.
А у меня, кажется, вся кровь со щек уходит. Я прямо чувствую, как мертво становится внутри. Пусто.
Я ослышалась? Этого не может быть. Он не мог такого сказать.
Разочарование в этом человеке такое душераздирающее, что я чуть не задыхаюсь от горя. Смотрю вперёд, а не вижу мужчину перед собой. Больше не вижу.
– Лада, – срывается с моих губ беспомощный стон.
– Охренеть, – морщится Игорь, – то есть, кроме неё, никого? В любой ситуации, где чувствуешь слабость, ты ищешь только её?
– Ты пошутил? – цепляюсь я за надежду, что он всё же нормальный человек, а не такой, как те, что привезли меня в Москву и хотели довести до больничной койки.
– Почему нет? – усмехается Игорь, и взгляд у него пожирающий, голодный. – Парню своему сосала? Я хуже?
– Никогда не делала ничего подобного, – я медленно сползаю со стула.
Потому что надо уходить. Прямо сейчас уходить.
Убегать надо!
Меня больше не волнует его одиночество, его трагический склад характера, его таинственность и холодность. Все то, что совсем недавно привлекало. Потому что в очередной раз я ошиблась. И приняла его за совершенно другого человека. Дура! Вот, дура!
В самом деле, прав был… Да все они правы!
Это отклонение!
Это болезнь!
Один беды мне от этого, одни разочарования…
Понимаю, что еще немного, и расплачусь позорно и глупо, а потому стараюсь думать.
Слезы не помогут , слезы делают слабее… А значит, держусь, отступаю спиной в сторону коридора, не сводя настороженного взгляда с хозяина квартиры.
Он смотрит спокойно, насмешливо даже. Опять становясь тем Игорем, что так мне нравится. Нравился.
Потому что сейчас мне уже плевать, что он глубоко одинок, что у него какая-то травма душевная. Пусть сам справляется, я не смогу помочь. Он спасал мне жизнь, но видимо, это имело значение исключительно для меня.