Ландыши, приносящие смерть - стр. 15
К ней приблизилась чёрная корова с большими, острыми рогами, втянула воздух шершавым носом, облизнулась и продолжила путь дальше. Девушка проводила «бурёнку» долгим взглядом, и вдруг вспомнилось, как однажды заболела тётина Зорька.
Тётя Таня, когда отправлялась доить корову, всегда отрезала от булки хороший ломоть хлеба, чтобы угостить свою кормилицу. В тот вечер всё было как обычно, только вернулась тётя, после дойки, расстроенная.
– Зорька жвачку не жуёт, даже хлеб не стала есть и подмыкивает постоянно, – сообщила тётя Арине, процеживая парное молоко в банку, – Наверное, съела что-то не то. Утром надо ветеринарного врача позвать.
Ночь прошла беспокойно. Тётя несколько раз за ночь вставала, ходила проведывать Зорьку. По возвращении потихоньку охала и ахала, ложилась в кровать и беспокойно ворочалась с бока на бок.
Утром пришёл ветеринарный врач, поставил Зорьке укол и назначил лечение. Через три дня корова снова отправилась в стадо. Но тётино беспокойство за свою кормилицу Арине врезалось в память навсегда.
Подойдя к дому Танеевой, Арина некоторое время постояла в нерешительности и вошла в калитку. Некогда цветущий сад, который в идеальном порядке поддерживала тётя Таня, представлял жалкое зрелище. Многолетники – разноцветные флоксы, нарциссы, пионы старались пробиться через бурьян, но бой был неравным, и цветы чахли и увядали. Сорняки – полынь и лопухи словно праздновали победу, жирея и возвышаясь над благородными цветами.
Арина вздохнула и уже хотела подняться на крыльцо, как из дома быстро выскочила Ольга Семёновна, что-то быстро пряча в сумочку. Увидев девушку, женщина смутилась, виновато улыбнулась и поспешила к калитке.
Арина поднялась на облезлое, давно не крашенное крыльцо, вошла в тёмные сени и тихонько постучалась в знакомую с детства дверь, ведущую в дом.
– Не заперто, – услышала девушка приятный голос Танеевой.
Анна Андреевна встретила Арину в большой комнате – так называла тётя Таня зал, в длинном, шёлковом, ярком халате в павлинах. Девушка огляделась и отметила, что Танеева живёт очень скромно. Словно прочитав её мысли, Анна Андреевна пояснила:
– На зарплату библиотекаря не разбогатеешь. Вы же слышали на совещании, что сокращение произошло, мне оставили только полставки, – и, не выдержав паузу, предложила. – А давайте-ка, милое дитя, чай пить.
Арине показалось, что последняя фраза была произнесена как-то наигранно и фальшиво.
Танеева плавно поплыла, играя бёдрами, на кухню за чашками. Арина ещё раз осмотрелась. Кругом царил беспорядок, который творческим назвать было нельзя. Повсюду лежали книги вперемежку с газетами, старыми бумагами. На комнатной двери висела одежда, полотенца и ещё какое-то бельё. Застиранный непонятного цвета палас давно не встречался с пылесосом. Арина бросила взгляд на стол. Столу тоже не хватало заботы хозяйки: на подставке стояло небольшое, круглое поцарапанное зеркало. Старый ежедневник был полуоткрыт, показывая небрежно исписанные страницы. Рядом лежал свежий номер Орловской газеты, листы какого-то договора, тут же стояла бутылочка жидкости для снятия лака. Мобильный телефон, выглядывавший из-под газеты, был с треснутым стеклом. В большой вазочке, гордо возвышавшейся над хаосом на столе, сиротливо лежало пять карамелек.