Лана - стр. 24
Это Азия, господа, здесь иначе нельзя. Мои казаки, монголы, тибетцы и буряты умирали за меня безропотно, ибо любой ропот в собственной среде дивизии наказывался еще строже! Мы одержали ряд блистательных побед над превосходящими силами гаминов, китайские офицеры без боя сдавали свои части, но даже в самых жестоких и массовых рубках я всегда был впереди!
Я шел верхом на залповый и пулеметный огонь не сгибаясь, в моем малиновом халате насчитывали до тридцати дырочек от пуль, но смерть обходила меня, словно бы сберегая для чего‑то большего, высокого, значимого всему миру!
Какой вес для будущего могли иметь на этом фоне расстрелянный православный священник, зарубленная нами офицерская сотня колчаковцев, повешенные русский полковник с женой и многие, многие, многие другие… Я – цин‑ван Халхи, белый генерал, друг самого Богдо‑гэгена, муж принцессы Цинь, воплощенный буддистский бог войны – не должен нести ответственности за их карму!
А Махагала в моей голове набирался сил, с каждым днем требуя все больше и больше человеческой крови…
В кафе по одному моему звонку освобождали наш маленький столик в углу, сразу ставили фужеры и, ничего не спрашивая, подавали вино. Еду мы заказывали редко, но если заказывали, то рыбу и сыр. Нас старались не беспокоить. Если официантки краем уха и слышали, о чем ведутся наши разговоры, то были достаточно умны и тактичны, чтобы ничем этого не показать. С их чисто профессиональной точки зрения, мы были зачислены в ряд нередких влюбленных парочек, воркующих в укромном уголке тихого заведения. Нас это устраивало…
– Многие начальные практики кажутся очень просты но своей задаче. Вроде бы не нужно делать ничего особенного, но результат превышает любые твои ожидания, – начинала Лана, привычно скидывая обувь. – Что‑нибудь слышал об «огненном фениксе»? Это очень просто. Внешне. Ты ложишься на спину, расслабляешься, закрываешь глаза и мысленно рисуешь у себя на лице птицу, раскинувшую крылья. Она должна уместиться у тебя на лбу, а сами крылья опускаешь на щеки или на виски. Представил? А теперь так же мысленно очерти ее огненным контуром и заставь воспарить! У меня это получилось лишь со второго раза. Но ты не представляешь себе, каким невероятным восторгом переполняется все сердце, когда с твоего лба воспаряет золотая птица, оживленная твоей жизненной силой и озаряющая всю комнату неземным светом!
– Я читал о чем‑то похожем в медитативных упражнениях у восточных монахов.
– Им легче. Они сумели сохранить книги. – Тихо вздохнув, она пригубила вино. – А мы здесь вынуждены собирать знания снова, по крупицам, отовсюду. За любую практику приходится платить, даже своим.