Лан-Эа, властитель небес. Том второй - стр. 55
На одном из кресел сидел главный дхисадж, в своем, так сказать, рабочем варианте одежды. А именно в укороченной золотистой тельнице, имеющей прямой в виде стоечки ворот и разрез посередине груди, где длинные рукава, собранные в мельчайшие складки, завершались запястьями из серебристо-белого с голубоватым отливом граивейя, да черные штаны, плотно облегающие сами ноги, доходящие до щиколотки, по краю украшенные золтыми тонкими полосами в тон сандалиям. Он облокотился правым локтем об подлокотник, подпер длинными четырьмя пальцами свой подбородок и смотрел куда-то вниз, точно созерцал, что-то на полу.
Я, впрочем, не сразу его окликнул, сначала шевельнув плечами, оглядел свое тело, едва прикрытое тончайшей до колена белой рубахой, чрез которую просматривалась не только моя бело-перламутровая кожа, но и черные прахар полосы, а после внезапно ощутил тяжесть в левой ноге, точнее даже стопе и перстах. Поелику сразу попытался ими шевельнуть, но не смог. Ибо пальцы, как и стопа, и лодыжка до середины были наполнены тугим давлением, или окаменением, посему испуганно вскрикнул:
– Пречистый гуру!
И тотчас Ковин Купав Кун вскочил с кресла, а поднявшиеся вверх завесы впустили внутрь спального места насыщенный бело-желтоватый свет, вельми такой лучистый.
– Что случилось, мое милое дитя? – беспокойно протянул главный дхисадж, и, зайдя по правую сторону от ложа, ласково оглядел меня.
– Я не чувствую левую ногу, пальцы, стопу, – поспешно пояснил я и едва согнув упомянутую ногу подтянул к себе, да принялся ощупывать кожу и прахар полосы на ней.
– Т-сс, Лан-Эа, – молвил он в ответ тем не только меня успокаивая, но и высказывая всю трепетность своих чувств. – Сие не до конца в вашей сути растворилось втянутое вашим сознанием гиалоплазматическое сознание. Вы же помните, для того надобно время, – дополнил тархович и медленно опустившись на ложе сел подле, а потом приобняв меня за спину, привлек к себе и прижал к груди. – Энто временное состояние, вмале все стабилизируется, вы только не волнуйтесь, або я вас часом назад осматривал в Научном Ведомстве Садханы, с вашим диэнцефалоном все благополучно, – он так говорил, с очевидностью, стараясь меня поддержать, успокоить, и я чувствовал на себе его любовь… Любовь отца к сыну, которого ему хоть и не удалось родить, создать, но было дано взрастить.
– Благодарю, пречистый гуру, ты самый лучший, люблю тебя больше всех, – с той же нежностью откликнулся я и слегка развернув голову поцеловал через материю тельницы его в грудь, – я так благодарен тебе за заботу, за то, что ты меня всегда защищаешь и отстаиваешь.