Лан-Эа, властитель небес. Том второй - стр. 46
– И все! Как сие было допрежь, при моей матери, припадите к моим стопам и отдайте часть себя, дабы я неизменно чувствовал, видел и имел вас в себе, – дословно повторяя то, что когда-то мне толковала ВианикшиДамо. Очевидно, сказанное мной имело особый смысл для них, понеже я увидел, как они все разом вздрогнули, словно я их уже принялся поглощать. А когда я опустил руку и выставил перед ними (слегка даже приподняв) левую ногу, НгаКатахум, так и не поднимаясь с колен, приблизилась и поцеловала меня прямо в перста (ведь большая часть моей стопы, вплоть до лодыжки была сомкнута и переплетена тончайшими золотыми ремешками сандалий), очень тихо молвив:
– О, Господь! Прими от меня подношение, чтобы ты неизменно меня чувствовал, видел и имел в себе.
А после и иные четыре сознания маток-маскулине коснулись моих перст, лишив саму ногу, пожалуй, по подошве и вплоть до пятки чувствительности. Черные же капли с различными пятнышками на них попав в мою левую ногу, и, вовсе стремительно всосались в ближайшие длинные, тончайшие нити, повернутые относительно друг друга и образовывающие из себя кристаллические спирали. Впрочем я это не увидел, лишь ощутил, поелику во все глаза смотрел на лежащее на боку, и, дотоль загораживаемое фигурами маток-маскулине, сознание, кое не имело ног, рук, туловища и головы, а выглядело бесформенным валуном. Но даже в таком виде оно сохранило не только черный цвет, но и слоистую структуру высокой вязкости, где тончайшие нити пролегающие друг относительно друга, не всегда плотно, являли тонкие, сквозные щели. Мне хватило одного взгляда, чтобы я узнал в сем лишенном фигуре сознании, Адимахань. Того самого сына ВианикшиДамо, оный, когда-то привел меня к ней.
Вот как, оказывается, это действовало…
То самое подношение гиалоплазматических сознаний. Когда всего-навсего единый мой взор моментально выдал информацию кого я вижу… И не столько по каким-то приметным чертам, а просто потому как во мне, уже растворенная часть Адимахань сразу ему откликнулась. Посему я судорожно дернул головой, когда он внезапно заговорил:
– Господь, прошу тебя! Прошу не поглощай меня полностью, абы в таком случае величественная ВианикшиДамо не пощадит мой диэнцефалон, и уничтожит меня, – его мольба сопровождалась высоким звучание струны гуслей, и единожды раскатистой птичьей трелью «ти-ти-ти», вызывая во мне еще больший гнев, – пощади, абы устьичная щель сотворенная ВианикшиДамо распалась и я остался в Галактике Гёладже без возможности вернуться.
Не знаю, зачем он это говорил, просил… ведь на этот момент у меня (так же, как и у него) не было иного пути. И я продолжал слышать напутственные слова моего дорогого главного дхисадажа, сказавшего: «Абы нынче от вас так много зависит, быть может, мириады жизней существ, людей, созданий, как вежаруджановских, так и гиалоплазматических». И я должен был… должен был его поглотить, чтобы показать свою силу, чтобы спасти те мириады жизней.