Лан-Эа, властитель небес. Том второй - стр. 11
– Все опоздали! – сердито дыхнул я, ощутимо раздражаясь на дождь, оный лил все сильней и сильней, и на Чё-Линга, оный прибыл к чертогам с опозданием.
– Вон, саиб, ордынский старшина едет, днесь вас довезет, – произнес авитару таким спокойным тоном, что я чуть было, не крикнул на него, благо и впрямь послышались подъезжающие стремлеты. И я, не мешкая, развернувшись, да широко шагая, направился к останавливающимся аппаратам, на которых приехало, не считая Дона, еще пять перундьаговцев. Сравнительно с иными устройствами стремлеты считались одно посадочными, но коль того желалось на них можно было уместиться и вдвоем. На их плоской опоре были укреплены не только широкие сидения, боковые площадки для ног, но и дугообразная передняя станина, к которой крепились легкие, металлические крылья, да две трубчатые насадки с рычагами и клавишами управляющие стремлетом. Ордынский старшина подлетел ко мне впритык и тотчас сдержал движение аппарата, спустив правую ногу с площадки, посему сам стремлет легонечко качнулся вправо-влево.
– Ваше великолепие, сидайте, докачу! – молвил Дон и протянул мне навстречу одну из четырех своих рук, оные выходили у него из плечевых суставов по две зараз, оттого спина его смотрелась широкой и мощной, прямо-таки, выпирающая горой.
– А, Чё-Линг? – спросил я, в ответ, протягивая руку и сразу же поднимаясь на площадку для ног.
– Побуду с кондрыком, саиб, – отозвался авитару, а я между тем поспешно перекинул ногу через опору и уселся на сидение впереди перундьаговца, абы на стремлете сидели подобно на спине кондрыка. И тотчас животное, возле которого стоял Чё-Линг, опять тягостно качнулось, а после, как мертвое повалилось вперед, подгибая ноги в коленях и врезавшись мордой в дорогу. Притом его два крестообразно сложенных меж собой, витых рога, острыми концами воткнулись в саму зеленовато-белую поверхность мостовой, точно увитую внутри белыми нитями. Пурпурные глаза зверя закрылись, он наблюдаемо вздрогнул и прокатившаяся волна по его бокам пригладила дотоль стоявшие торчком огненно-фиолетовые короткие перья, а потом кондрык рухнул на левый бок, судорожно задергав своими всеми четырьмя ногами. Однако, не умерев, а тока на чуточку отключившись.
– Старая кляча! – сердито дыхнул Чё-Линг и пнул животное под брюхо, впрочем, тому было сейчас все это безразлично. И коль толковать, то авитару был прав, сказывая так о нем, ибо сей кондрык являлся самым старым самцом, главой стада, молодых, самок, детенышей. Вместе с тем все еще, оставаясь самым сильным и в скорости не уступающий молодым.