Лампа паладина - стр. 26
Мужчина усмехнулся и вынул белые линзы.
Теперь глаза у него были обыкновенные, блекло-голубые, с обычными круглыми зрачками. И все лицо его при этом утратило свою пугающую загадочность.
Мужчина провел длинными пальцами по лицу, как бы снимая с него усталость.
Затем он выдвинул ящик стола и достал оттуда резную шкатулку из темного дерева. Открыв эту шкатулку, он достал из нее четыре вещи – толстую старинную книгу в потертом кожаном переплете, на каком-то загадочном древнем языке, старинный серебряный канделябр на две свечи, хрустальный шар размером с теннисный мяч и массивный серебряный перстень.
На этом перстне был выгравирован странный символ – восьмиконечный крест, вписанный в пентаграмму.
Мужчина прижал перстень к губам, прошептал несколько слов на загадочном языке, затем надел его на указательный палец правой руки. В канделябр он вставил черные свечи, зажег их и бережно взял в руку хрустальный шар.
Он стал медленно поворачивать шар, глядя сквозь него на пламя свечей, и тихо произносить странное заклинание на незнакомом гортанном языке.
Вскоре внутри шара заклубилось золотистое облачко.
Это облачко сгустилось, меняя форму.
На какое-то время оно стало похоже на старинную масляную лампу… затем оно изменилось, теперь в нем можно было увидеть женское лицо… и снова облачко изменило форму, оно стало похоже на какой-то небольшой дом, но тут же смешалось и утратило форму.
Мужчина выругался на незнакомом языке, встряхнул шар, посмотрел сквозь него на пламя…
Но в шаре по-прежнему клубилось только бесформенное золотистое облачко.
Тогда мужчина положил шар, не оправдавший его надежд, открыл старинную книгу и начал читать ее вслух, нараспев произнося странные гортанные слова.
Так он читал около получаса, и его голос в процессе чтения становился все сильнее и громче.
Постепенно голос его изменился.
Теперь казалось, что не он читает древнюю книгу, а сами ее страницы оживают и звучат странным, гипнотическим голосом, не имеющим возраста и даже пола.
Наконец этот голос замолк, и в комнате наступила тишина.
Мужчина встряхнул головой, словно стряхивая с себя гипнотическое оцепенение, вызванное древними словами.
Он снова вставил в глаза белые линзы, взглянул на себя в зеркало и удовлетворенно ухмыльнулся.
– Придется сделать все самому!
Татьяна Михайловна Соловьянинова была женщиной энергичной и справедливо полагала, что от любых неприятностей нужно спасаться работой. Желательно физической. Ну, разумеется, не таскать камни в гору, как Сизиф, и не копать огород (которого, кстати, у нее никогда не было).