Лампа паладина - стр. 19
– О чем ты, несчастный?
Умирающий скосил глаза вниз.
У него на коленях лежала старая, помятая медная лампа. Самая обычная, масляная.
Почему хозяин этой лавки, полной сокровищ и драгоценностей, прижимал к себе эту старую, дешевую лампу? Почему он просит рыцаря сберечь именно ее?
– Ты говоришь об этой лампе? – удивленно спросил умирающего рыцарь.
– О ней… – торговец опустил веки. – Обещай мне, что сохранишь ее, чего бы это ни стоило!
– Я сохраню ее, если это так важно для тебя. Но почему ты так о ней беспокоишься?
Губы торговца шевельнулись, словно он еще что-то хотел сказать, что-то чрезвычайно важное, но тут же его глаза закатились, и из уст вырвался последний вздох.
Несчастный умер.
Крестоносец закрыл рукою глаза мертвеца, сложил его руки на груди, затем прочел над ним заупокойную молитву.
Это было все, что он мог для него сделать…
Впрочем, не все.
Вспомнив последнюю волю покойного, рыцарь взял старую лампу и положил ее в седельную сумку.
Покинув лавку, он отправился дальше по охваченному грабежом городу.
Солнце клонилось к закату, и пора было подумать о ночлеге.
В городе почти не осталось постоялых дворов, а те, что уцелели, были переполнены. Как всегда на юге, быстро темнело, и вскоре на Константинополь обрушилась темная, жаркая, душная ночь, освещаемая только багровыми отсветами пожаров да факелами снующих по городу мародеров.
Так и не найдя своих соратников, рыцарь наткнулся на чудом уцелевший дом и попросил у хозяина ночлега. Тот испуганно покосился на крестоносца, но все же не посмел отказать ему и отвел в сарай. Там нашлась охапка сена, которая вполне могла заменить неприхотливому рыцарю постель. Еще одна охапка послужила ужином для верного рыцарского коня. Нашлось у хозяина и вино, к которому он принес ковригу хлеба и горсть фиников.
Утолив телесный голод, благочестивый рыцарь подумал о душе. В седельной сумке у него была рукописная библия, но в сарае было слишком темно.
Тут крестоносец вспомнил о лампе, которую взял у погибшего торговца.
Он достал ее и задумался: где бы взять масла, чтобы осветить свое пристанище.
В задумчивости он пару раз ударил кресалом о кремень, посыпались искры, и, к его удивлению, старая лампа загорелась. Видимо, в ней еще были остатки масла.
Сарай наполнился странным, волнующим ароматом. Ароматом освещенного луной ночного сада.
Голова рыцаря закружилась, и перед его глазами поплыло удивительно яркое видение.
Ему виделось, что он выезжает из ворот замка и скачет по выжженной солнцем долине, в ряду таких же закованных в латы крестоносных рыцарей, навстречу всадникам ислама в ярких чалмах. Два отряда сшибаются в смертельной схватке, долина наполняется криками боли и торжества.