Ламбрант и Казначей бесовских пороков - стр. 38

– Хват-тит! – погромче крикнул диабетик и хотел подняться, но ноги и руки его не послушались.

– Всё, он в трансе, – заявил бес, перекинув монету в другую руку.

– Что, так быстро??? – удивился желтоглазый парень и хотел дотронуться до Степана, однако Пенор стукнул его по пальцам.

– Не надо ничего делать! – приказал он, и его глаза для гипнотизируемого превратились в два уголька.

Экстрасенс испугался. Он пробовал встать или хотя бы отползти по дивану подальше от рогатого гипнотизёра. Но у него ничего не получалось. Он прекрасно слышал присутствующих, чувствовал их дыхание. Его ощущения почти не изменились, за исключением потери контроля над телом.

– Ти открывайт р-рот, – обозначил швейцарец, и Канунин, к собственному удивлению, выполнил приказ.

Дивеллонт тут же засунул туда монету, оставив лишь край цепочки свисать с нижней губы мужчины. Осознав, что у него на языке ржавый металл, Степан почувствовал прилив тошноты. Однако опустить голову, чтобы выплюнуть рвоту прямо на сапоги беса, ему не удалось. Странным образом тело продолжало неметь.

– А разве он не должен говорить? – уточнил Молохов, с подозрением изучая притихшего диабетика.

– Nein, – послышалось Канунину от беса, который вовсю разговаривал о чём-то на немецком языке.

– Это экспресс-метод, потому что он человек, – пояснил Пенор, хотя понимал его только желтоглазый парень. – С бесами такое не получится. Не знаю, кто ты с твоим другом такие. Но, уверен, из-за ваших необычных глаз такой метод тоже не подойдёт.

– Русские бесы называют нас нуллюмами, – охотно поведал Александр, глядя, как слезятся глаза Степана. – Насколько я успел понять, это латынь. Бесы вообще любят обзываться при помощи латыни.

– Пустой? – недоумённо перевёл иностранец знакомое слово. – Бесы называют вас «пустыми»?

– Копытца считают, что у нас нет души, – вмешался вдруг Кабал своим проникновенным басом. – Они не признают нас такими же копытцами, но и к смертным не относят.

– Оу, любопытнен, – скривив губы, подметил Дивеллонт и вновь дал пощёчину гипнотизируемому. – Ти дольжен вспоминайт, когдай в последнен раз ти видейт швой дрюг…

– Может, лучше мне задать вопрос? – предложил Молохов, понимая, насколько косноязычно звучит речь швейцарца. – Ну, чтобы он его правильно понял.

– Оу, да, конечно, – кивнул тот, уступив место желтоглазому напарнику.

– Стёпа, ты меня слышишь?.. – Он заглянул ему сначала в рот, где собиралась пузырящаяся слюна, а затем в слезящиеся глаза.

Правда, в этот же момент одинокая лампа на потолке заморгала.

– Не надо так, – запротестовал бес. – Ты должен задать ему конкретный вопрос о прошлом. Он не чувствует сейчас ничего, кроме наших голосов.