Ладога - стр. 38
Лис меня обогнал, носом воздух потянул, вымолвил неуверенно:
– Не пахнет человеком…
Хотел я было напомнить ему, что Чужак, может, и не человек вовсе, а нежить наполовину, да решил не пугать охотника – помотал головой:
– Далеко еще… Ближе подойдем – учуешь.
Он успокоился, заскользил вперед легким, пружинистым шагом, чуть не грудью к кустам прижимаясь. Медведь за ним. Глядел я на его спину широкую да уразуметь на мог – как научился он, громадина этакая, сквозь заросли проходить, листка малого с места не трогая? Недаром, видать, слыл лучшим в Приболотье охотником…
– О-о-ох… – выдохнул кто-то жалобно, в темноте под елями скрываясь.
Кто бы ни был там, а стонал он столь горестно, что душа на клочки мелкие рвалась. Перед смертью и то не плачут так…
– Что за наваждение?! – Лис отодвинул нависающие еловые ветви, сунулся под них. – Нет никого!
Я под его руку глянул. Пусто было под елями, даже сухая хвоя, что за много лет нападала, нетронутой лежала.
– Не пахнет здесь человеком! – опять вспомнил о своем Лис. – Может, обратно пойдем?
Не походил тот, что с нами в прятки играл, на Чужака – он не стонал бы так и не таился. Чего ему нас пугаться? Прогнали, но ведь не побили же!
– Пойдем отсюда! – решил было, но тут из-за куста, что в двух шагах от елей притулился, протяжный, едва слышный крик прошелестел:
– А-а-а-а…
Словно человек, умирая, вздохом последним с душой улетающей распрощался. Мороз по коже пробежал, сердце будто в темную тину опустилось и замерло…
Я подскочил к кусту. Никого…
– Обереги, Чур! – пробормотал Медведь.
Не к Чуру взывать – самим убираться с дурного места надобно! Да побыстрей…
Обернулся я – назад воротиться, к Хитрецу и Бегуну, на тропе поджидающим, да понял с ужасом, что пути вспомнить не могу. Мнилось-то – Чужак в беде, надеялся втайне за Болотняк расплатиться с ним, вот и бежал, заломов после себя не оставляя да примет верных не видя. Куда пойти теперь?
Стоял вокруг молчаливый высокий лес, глядел на меня испытующе, будто загадку какую мне загадал и ответа дожидался. Я на охотников покосился. Быть того не может, чтоб они дороги обратной не запомнили!
Медведь, будто глыба каменная, стоял, по сторонам озирался, а Лис поймал мой взгляд, понял без слов, на что надеюсь, усмехнулся побледневшим лицом:
– Не помню я дороги…
Как «не помню»?! Чай, не новичок он в науке лесной! Неужто нюх да привычка не выведут?!
– Нет. – Он голову опустил. – Не помню. А плутать не хочу – только дальше от тропы уйдем.
– Может, солнца дождаться? – Медведь взглянул на небо, ветвями и тучами закрытое. – По нему выберемся.