Лаций. Мир ноэмов - стр. 52
Если, как она подозревала, ее сестры готовились к атаке, которая могла иметь катастрофические последствия, эта атака должна была совершиться сейчас: после Экклесии будет слишком поздно. Она засомневалась. Никто из них, кроме Плоос, не обладает достаточным честолюбием, чтобы свергнуть Плавтину. Однако вести расследование было легче всего в обширных владениях Текхе. Уже давно через каждую микротрещину в металле проложили себе дорогу корневые волоски, проникнув на ее территорию и создав фантомные связи с ее собственной сетью. Жизнь, подумала Ойке с толикой превосходства, стремится занимать все свободное пространство. Она отыскала доступ – через скромный и пассивный интерфейс. Потом, поправив маскировку и скрыв, насколько возможно, свою силу, она устремилась в темноту вторичных отсеков, тех, что обрамляли центральный тамбур.
Она покопалась в основных транспортных узлах и отыскала еле заметный отпечаток присутствия своей сестры. След был еще горячим. Найти то, что она искала, оказалось еще легче, чем она рассчитывала. Вот оно, у всех на глазах, будто черная тень в звездном небе. В сети специальных функций безжалостно стерли крошечный интеллект: тот, кому досталось задание создать ракету-гонец, потребованную Плавтиной. История события – тщательно сохраненная в памяти второго уровня – содержала несколько незначительных ошибок – повторных операций. Она заподозрила, что Текхе нарочно свела маленький интеллект с ума, чтобы можно было его уничтожить, не возбудив подозрений. Что она хотела скрыть? Сговорилась ли она с Плоос, чтобы не исполнять приказ? Невозможно это определить.
Ее сестры что-то задумали и уже далеко продвинулись в реализации своих планов. Но уже не оставалось времени до Экклесии. Какие варианты останутся у Плоос и Текхе после того, как Плавтина их перенастроит? По всей логике, у них не оставалось никакого пространства для маневра. Эта мысль не принесла облегчения. Она предчувствовала катастрофу, но не могла ее предотвратить. С тяжелым сердцем она поспешила покинуть периферийную зону корабля, откуда ей пока больше нечего было взять.
III
Людопсам виден был только самый край корабля «Транзитория». Восемьдесят километров в длину, двадцать в высоту: вершину еле получалось разглядеть, ведь самые высокие горы на планете, поставь их рядом с кораблем, оказались бы гораздо ниже. Стальные чешуйки, каждая из которых весила тысячу тонн, покрывали – словно змеиной кожей – корпус корабля, который только издали казался гладким. Каждый дюйм его поверхности мог перестроиться, открыться огромным люком, являя свету пучки остроносых и длинных смертоносных машин. Гигантская аббревиатура, написанная шестисотметровыми латинскими буквами, слегка выступающими вперед, при свете дня была почти не видна, и Эврибиад различал буквы S, P, Q и R только потому, что знал, куда смотреть и что там должно быть написано. Ближе к корме выпуклости становились более очерченными, а структура корабля уменьшалась в ширину и в длину, завершаясь шестью силовыми установками, расположенными по кругу и напоминающими огромные колокола.