Лабиринты - стр. 31
– Теперь, Командир, вы должны мне семь штук, – сказал он, делая запись в блокноте.
– Хорошо, хорошо, – проворчал старик, щелкнув золотой зажигалкой, как-то странно она смотрелась при его замызганном мундире да в нищенской обстановке пещеры. Я сообразил, что уже видел у старика эту зажигалку – в курортном отеле, в Нижнем Энгадине, и удовлетворенно подумал: ну, значит, еще кое-что осталось от старых добрых времен!
Командир приказал наемнику:
– Убирайся.
Тот козырнул, повернулся кругом и наклонился поднять свой автомат. В ту же секунду Командир прошил его очередью. И с довольной ухмылкой положил автомат рядом с собой на нары. К убитому подкатил Ионатан. Орудуя своим правым протезом, он обыскал труп.
– Сигар нет? – поинтересовался Командир. Ионатан отрицательно мотнул головой.
– И порножурнальчика нет?
Ионатан опять помотал головой. Потом зацепил труп каким-то крючком на своей коляске и поволок прочь.
– Все, теперь никому не отыскать дорогу ко мне, – сказал Командир. – Наружные посты ненадежны. Часто перебегают к врагу. Этот пес тоже перебежал. А раньше всегда приносил мне порнушку. – Командир уставился на подвешенного голого бородача. – Гансик, – он выпустил большой клуб дыма, – Гансик, тебя как будто удивляет, что у нас тут висит вот такое вот. Надеюсь, ты еще не забыл, что живодеры в армии не в почете? И уж наверняка ты не забыл и что твой старый командир не живодер. Солдаты были мне что дети родные, и наемники были мне все равно как детки.
– Так точно, генерал.
Он кивнул, пошатываясь встал и подошел к Ионатану, который тем временем прикатил в пещеру и опять что-то выцарапывал на камне своим резцом. Командир отвернулся к стене и пустил струю, тем временем продолжая говорить со мной:
– Парень болтается на веревке в чем мать родила – это ведь довод против моей сентиментальности, а, Гансик? Ты нормальный парень, ты понимаешь, что мне этого парня жаль. Потому как я сентиментален. Сентиментальность черта человеческая. Животные не сентиментальны. Стой нормально и не шатайся, когда я с тобой говорю!
– Есть, генерал!
Я вытянулся «смирно».
Старик повернулся, застегнул штаны и прищурился, глядя на меня:
– Ну а что ты, Гансик, скажешь об этом сучьем потрохе? Думаешь, почему он тут висит?
– Это пленный, генерал, – ответил я, стоя руки по швам, – враг.
Командир затопал ногами.
– Из моей роты он. Наемник. Ты ведь тоже хочешь стать наемником, полковник? – Он замолчал и окинул меня внимательным, почти враждебным взглядом.
Не смея пошевелиться, я ответил:
– Да, я твердо решил.
Командир кивнул:
– Вижу, ты все тот же молодчага и прохвост, ты на все сгодишься, как тогда в курортном отеле. Ну вот смотри, малец, смотри внимательно, что я сейчас сделаю. – Медленно подойдя к повешенному наемнику, он ткнул его горящей сигарой в живот. – Валяй, можешь оправиться.