Лабиринт Просперо - стр. 29
– Не могли бы показать присланный список?
Доктор покопался в ящичке и протянул бланк телеграммы, в которой сообщалось о прибытии четырнадцати гостей сегодня. Дата стояла позавчерашняя, получена Сестрорецкой почтово-телеграфной конторой.
– Тут не указана моя фамилия, – сказал Ванзаров.
Как видно, господин Могилевский был сама терпеливость, недаром исцелял нервные болезни. Он не поленился достать лист плотной бумаги, который был прислан заказным письмом, как было пояснено. Лист содержал список четырнадцати фамилий. Ванзаров занимал почетное последнее место. Первым шел некий Джон Маверик, подданный Северо-Американских Соединенных Штатов.
– Это господин в перстнях и собольей шубе? – спросил Ванзаров, указывая на верхнюю строчку.
– О да! – согласился доктор, всем видом намекая, что любой гость для него праздник, даже если это праздник с отвратительными манерами и барскими замашками.
– Он американец?!
– По паспорту – несомненно, – последовал ответ.
Ванзаров еле сдержал язык, чтобы не спросить паспорт. Такие замашки пристали чиновнику сыскной полиции, а вовсе не скромному отдыхающему. Надо думать, что документ настоящий. А подделку определить смогут двое: дорогой Лебедев или бесценный братец Борис, чиновник МИДа. Оба далеко и недоступны.
– А это кто такой? – спросил он, указывая на строчку сразу над собой.
– Подданный Бельгии, некий Геркулес Пьюро… – произнес доктор, как мог, трудную фамилию. – Паспорт у него в порядке.
– Ваш санаторий обретает европейскую известность, – заметил Ванзаров, чем польстил доктору. Тот зарделся краше девицы.
Изучение списка продолжилось. Г-н и г-жа Стрепетовы – несомненно, семейная пара. Игнатьев числился как полагается. Попав на фамилию «Францевич», Ванзаров вспомнил, как зовут жандармского ротмистра. Дамы, стоящие следом за г-ном Верониным Орестом Семеновичем, оказывается, были Дворжецкая Лилия Карловна и Сидихина Дарья Семеновна. Инициалы подсказывали, что одна – его сестра, а другая, вероятно, тетушка. Неопределенность вызывали Меркумов и Лотошкин: кто из них кто? Доктор сомнения развеял. Камердинером американца оказался Лотошкин, а про Меркумова сведений не имелось. Кажется, из провинции.
Свой интерес Ванзаров пояснил тем, что никогда не мешает знать соседей, с кем придется встречать праздник. Не надо было сравнивать почерк своего письма и списка, чтобы убедиться: одна и та же тщательно выведенная каллиграфия. Такую не забудешь. Он спросил, не надо ли и ему расписаться в книге гостей. Доктор всполошился, повернул к нему книгу и подвинул чернильницу с ручкой. Ванзаров старательно промокнул перо, смахнул лишнее о край чернильницы и тщательно расписался. Ему хватило времени просмотреть столбик подписей. Каллиграфических не оказалось. Что было бы незаслуженным подарком.