Лабиринт Просперо - стр. 15
– А куда это собрались? В такую погоду или нетрезвых барышень на «лихачах» катать, или в бане сидеть. Вы что выбрали?
– На денек съездить в Сестрорецк…
На лице Аполлона Григорьевича образовалось выражение, в котором удивлению не хватило границ.
– Опять?
– Довольно расплывчатый тезис, как я полагаю.
– Тезис! Фуф! В прошлый раз, года четыре назад, ваша поездка в Сестрорецк закончилась горой трупов и прочими радостями… [4] Жуткое место, аж дрожь пробирает… – Лебедев вальяжно повел плечами.
– Думаю, в этот раз обойдемся без трупов. В крайнем случае: один-два, не больше, – сказал Ванзаров, натягивая твидовый пиджак и стараясь не смотреть на гостя, примерно зная, чего от него ожидать.
Аполлон Григорьевич ожидания оправдал: высказался бурно и цветисто о мозгах тех, кто уходит в отставку по собственной дури и становится похож на английского туриста. За неимением времени и за прочими не менее важными причинами Ванзаров на провокацию не поддался, но выводы сделал: там, в вершинах Департамента, настоятельно просили Лебедева намеком или напрямик убедить «его» вернуться. Что было в целом приятно.
– Да, кстати… – опомнился Лебедев. – Для чего мариновали меня на лестничной клетке?
– Был у меня утренний гость, который забыл, что настоящий посыльный старается стряхнуть снег сразу, как только входит в дом: растает, затечет за шиворот, а ему еще весь день бегать… Нелогичное поведение. Проверял на вас.
– Психологику свою драгоценную на безобидных вестовых оттачиваете?
– Психологика не требует заточки, она опасна, как бритва, – сказал Ванзаров, осторожно глядясь в зеркало. Что-то ему перестал нравиться этот удобный клетчатый костюм… Не так как-то он в нем выглядит, солидности той не хватает. Но времени переодеваться нет.
– А что принес подозрительный тип?
Ванзаров протянул сложенный лист, который уже устроился в боковом кармане мягкого и удобного пиджака в клетку.
Аполлон Григорьевич изучил послание и не выразил глубоких чувств.
– Выгодное дельце? – только спросил он. – Да и так ясно, что выгодное. Раз потащились в такую погоду в адские недра Сестрорецка…
– То есть ничего необычного вам в глаза не бросилось, – Ванзаров откровенно взглянул на карманные часы, делая совсем прозрачный намек. Лебедев ничего не заметил.
– Почерк каллиграфический, каждая буква выведена как рукой художника…
– Характер даже вы не сможете определить.
Лебедев замялся, словно не хотел вступать на шаткую дорожку.
– Шанс ошибки велик, – сообщил он.
– Благодарю, совершенно согласен. Это все?
– Бумага дорогая… Да ну вас! А что нам скажет острейшая госпожа психологика?