Лабиринт Минотавра (сборник) - стр. 95

Отверстие закрылось, и Кромптон, сидя в кресле из искусственной кожи, бесшумно помчался вниз, в непроглядную тьму.

Наконец кресло остановилось. Кромптон встал и на ощупь определил, что находится в узком коридоре, один конец которого заблокировало кресло. Не отрывая руки от стенки, он пошел в темноте вперед по коридору.

Проснулся Лумис и спросил:

– Что происходит, Эл? Где мы?

– Это довольно трудно объяснить, – сказал Кромптон.

– Но что все это значит?

– Мы проходим спецкурс лечения. В результате мы должны стать цельной личностью.

– По-твоему, прогулки по адски темным туннелям – это и есть лечение?

– Нет, нет, это всего лишь пролог.

– К чему?

– Не знаю. Мне сказали, что этого лучше не знать.

– Но почему?

– Точно не знаю. Думаю, так у них построена система лечения.

Лумис задумался, потом сказал:

– Не понимаю.

– Да и я тоже, – признался Кромптон. – Но так мне сказали.

– Ну-ну, – сказал Лумис. – Нет, это просто потрясающе! В хорошенькую же историю мы вляпались по твоей милости! Ты считаешь себя умным, да? Так я тебе скажу кое-что: ты вовсе не такой умный, Эл! Ты просто дурак!

– Постарайся успокоиться, – попросил Кромптон. – Мы находимся в знаменитом и преуспевающем учреждении. Они знают, что делают.

– А по мне – все это чушь собачья, – заявил Лумис. – Давай слиняем отсюда и попробуем сами разобраться со своими проблемами!

– Боюсь, теперь уже слишком поздно, – сказал Кромптон. – А потом…

Вдруг непонятно откуда брызнул поток света и залил коридор, конец которого расширялся и превращался в огромный зал.

Кромптон вошел в него и обнаружил, что это операционная. В глубине зала, в тени стояли ряды стульев. В центре располагался операционный стол, окруженный людьми в белых халатах, резиновых перчатках и марлевых масках. На столе лежал мужчина с накинутой на лицо салфеткой. Радио негромко наигрывало прошлогодний земной топ «Клыкастые звуки» в исполнении Спайка Дактиля и группы «Парламентское охвостье».

– Ничего хорошего это нам не предвещает, – заметил Лумис. – Я, пожалуй, сделаю так, как советует мне мой внутренний голос: выйду из игры и буду искать забвения в своем обычном духовном занятии, которому привержен с детства – сосредоточусь на собственных гениталиях.

Пробудился Стэк и спросил:

– Что здесь происходит?

– Много чего, но мне сейчас некогда рассказывать все заново.

– Я могу объяснить ему, – предложил Лумис.

– Да, пожалуйста, только потише, ладно? – сказал Кромптон. – Я должен разобраться в этой ситуации. – Он повернулся к врачам: – Что тут творится?

У старейшего из докторов была раздвоенная седая борода и авторитарная манера поведения, которую он сочетал с ажурными разноцветными носками, – возможно, для создания некоего двусмысленного стилистического контраста.