Лабиринт Минотавра (сборник) - стр. 81
Интеграция… Слияние… Завершение. Достиг ли он всего этого во время своего целительного обморока? Со всей осторожностью он занялся своими мозгами.
Он обнаружил там Лумиса, безутешно причитающего, безумно напуганного, лепечущего что-то об Оранжевой пустыне, о путешествиях и стоянках на Бриллиантовых горах, о женщинах, о роскоши, о чувствах и красоте. Был там я Стэк, тяжелый и неподвижный. Кромптон тут же понял, что Стэк абсолютно, ни на йоту не способен измениться, приобрести самоконтроль, выдержку. Он и сейчас, несмотря на все свои старания, был исполнен страстного желания отомстить. Его мысли яростно громыхали, контрастируя с визгливыми причитаниями Лумиса. Это были великие планы отмщения, дикие мечты разорвать проклятого шерифа Тайлера на мелкие кусочки, расстрелять из пулемета весь поселок, собрать вокруг себя преданных людей, армию почитателей СТЭКА, вооружить ее железной дисциплиной, перерезать глотки всем Бдительным и открыть полный простор убийствам, мести, ярости, террору во всем мире!
Раздираемый на части противоречивыми желаниями своих компонентов, Кромптон постарался восстановить равновесие, распространив свою власть на них обоих. Он начал борьбу за слияние их в единое, устойчивое целое. Но его составные части, в свою очередь, бились каждый за свою автономию. Линии расщепления углублялись, раскол становился непреодолимым, и Кромптон почувствовал, что зашаталась его собственная стабильность, что над его рассудком нависла угроза.
Потом вдруг у Дэна Стэка с его упорным, но тщетным стремлением к самосовершенствованию наступил момент просветления.
– Извини, – обратился он к Кромптону, – недостает еще одного, другого…
– Какого еще другого?
– Я ведь старался, – сказал Стэк. – Я старался измениться. Но слишком было во мне разного… Так что я пошел на расщепление.
– На что?
– Ты что, не слышишь? – сказал Стэк. – Я… я тоже был шизоид. Скрытый. Это проявилось здесь, на Йигге. Я поехал в Йиггавилль, обзавелся там еще одним телом Дюрьера и расщепился.
– Значит, есть еще один? – воскликнул Кромптон. – Вот почему мы не реинтегрируем! Кто он, где находится?
– Я старался, – стонал Стэк. – Ох, я же старался. Мы с ним были как братья, он и я. Я надеялся научиться у него, он был такой тихий, терпеливый и спокойный. И я учился. Потом он стал сдавать…
– Кто он? – спросил Кромптон.
– Как я старался ему помочь, выбить из него эту блажь! Но ему совсем не хотелось жить, он быстро терял силы, и я будто спятил, и встряхнул его, и пошел громить салун Мориарти. Но я не убивал Бартона Финча.