Лабиринт Минотавра (сборник) - стр. 42

– Да нет, не так уж все страшно, – сказал Лумис. – Меня не пугает даже такая жизнь, какая была у меня раньше.

– Тогда учтите вот что, – сказал Кромптон, – ваша личность находится в дюрьеровом теле, а срок его существования – сорок лет. Вам сейчас тридцать, и остается вам не более десяти лет.

– Хм, – сказал Лумис.

– И через десять лет вы умрете.

– Понятно, – сказал Лумис и задумчиво закурил самокрутку с красным пятнышком возле фильтра.

– Ничего плохого в реинтеграции нет, – убеждал его Кромптон, стараясь говорить как можно более дружелюбно. – Мы все – и я, и вы, и третий, до которого нам еще предстоит добраться, – мы постараемся. Мы разрешим все наши конфликты путем разумного, дружеского согласия, и все будет хорошо. Что вы на это скажете?

Лумис рассеянно мял сигарету в руке. Наконец он вздохнул и сказал:

– Нет.

– Но ваша жизнь…

– Я просто не способен на то, что вы мне предлагаете, – сказал Лумис. – Меня вполне устраивает ловить рыбку в мутной воде и плыть по течению. А десять лет – не такой уж маленький срок, за это время все может измениться.

– Ничего не изменится, – возразил Кромптон. – Через десять лет вы умрете. Просто умрете.

– Ну, кто знает…

– Умрете!

– И долго еще вы будете повторять это? – спросил Лумис.

– Но это правда. Вы непременно умрете.

– Да, непременно… – сказал Лумис. Он курил и думал. Потом вдруг лицо его просветлело. – Кажется, нам действительно необходимо слияние!

– Ну наконец-то!

– Через каких-нибудь девять лет.

– Да вы что! – возмутился Кромптон. – Значит, по-вашему, я девять лет буду околачиваться на этой потешной планете в ожидании вашего решения?

– А что вам еще остается? – резонно заметил Лумис. – Ну же, старина, не будем ссориться. Я не раз на собственном опыте убеждался, что в конце концов все устраивается само собой, если не обращать ни на что внимания и продолжать заниматься своим делом. Пойдемте со мной, Элистер, я хочу узнать ваше мнение кое о чем.

Он повел Кромптона вниз по лестнице в подвал, в свою мастерскую. В углу находилось сооружение, слегка напоминавшее электронный орган. Он был оснащен множеством рычажков, кнопок и ножных педалей и слегка походил на кабину старинного «Боинга-747». Возле него стояла маленькая скамеечка. Лумис сел и включил ток.

– Это машина самовыражения Вурлитцера-Венко, – объяснил он Кромптону и передвинул несколько рычажков. – Я включил ее и настроил на определенную тональность. Оранжевый и желтый цвета на стене означают, что основная тема композиции – это глубокая жалость к себе. Машина сейчас разработает музыкальное и поэтическое оформление этого настроения и воспроизведет свои стихи в левом нижнем углу большого экрана. Слушайте же и смотрите, Элистер.