Лабиринт искажений - стр. 4
И Алекс не полез. Что он, дурак, что ли? Да, он молодой, но уже достаточно опытный, много чего пережил. Вон, дочку босса от собак спас, загрызли бы малую. И босс его за это выделил, повысил, теперь главное – закрепиться, а там, глядишь, и личным охранником Ифанидиса станет.
Мысли лениво ворочались, в голове шумело. Сквозь этот шум все громче звучали голоса, один – очень знакомый. Босс? А что он делает в комнате Алекса? Что-то случилось?!
Алекс попытался вскочить, но тело почему-то вместо послушного подчинения выстрелило дикой болью, он даже вскрикнул. На плечо легла ладонь, голос Ифанидиса участливо произнес:
– Лежи-лежи, не пытайся встать, тебе нельзя.
– Чудо, что вообще жив остался, – женский голос, молодой, незнакомый. – Интересно, кто же на него так вызверился? Есть идеи, Агеластос?
Странно, разговаривает с ним, как будто они знакомы. Но он уверен, что никогда прежде не слышал этот голос. Кто же это?
Алекс медленно приоткрыл глаза, а в следующее мгновение изумленно распахнул их и просипел:
– Босс, что с вами случилось?!
Ифанидис и стоявшая рядом с ним незнакомка (он реально никогда прежде не видел эту некрасивую девушку, но кого-то она смутно напоминала) переглянулись, Ифанидис усмехнулся:
– Со мной? Да уж, здорово тебя головой приложило. Это с тобой случилось, Агеластос, с тобой! Тебя подорвать пытались, не меня.
– А почему вы тогда такой старый? – невольно ляпнул Алекс, а потом до него дошло: – Подорвать? Меня? Но как, когда, за что?
– Дрон-камикадзе на тебя сбросили, – пояснила девушка, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– Ничего не понимаю… – шум в голове нарастал, Алекс страдальчески поморщился. – Что такое дрон-камикадзе?
– Ты придуриваешься? – нахмурился босс, явно начиная сердиться, но незнакомка тронула его за локоть:
– Папа, не заводись. Кажется, я понимаю, в чем дело…
– Папа? – Шум постепенно становился болезненным, мешал соображать. – Господин Ифанидис, не знал, что у вас есть еще одна дочь.
– Какая, к черту, еще одна, это Дора!
Дора? Но ей же года три, не больше. Что происходит?
Девушка наклонилась к Алексу и вкрадчиво поинтересовалась:
– Агеластос, сколько тебе лет?
– Двадцать три, а что?
Девушка выпрямилась и повернулась к Ифанидису:
– Теперь понял? Как ты сам только что выразился – его здорово головой приложило и больше двадцати лет исчезли из его памяти. – усмехнулась, взяла с полки зеркало и поднесла его к лицу Алекса: – Считаешь, папа постарел? На себя посмотри! Нравится?
Алекс послушно посмотрел и отшатнулся бы, но некуда – он лежал. Из зеркала на него таращился какой-то мужик лет сорока пяти с жутким шрамом через все лицо и седеющей шевелюрой. Алекс, ничего не соображая, поднял руку, намереваясь пощупать шрам и судорожно втянул в себя воздух, обнаружив вместо руки протез.