Лабиринт Химеры - стр. 41

– Егоров…

– Так точно, ваш бродь, у нас все рады, что вы вернулись.

– Ладно вам, – смутился грозный Ванзаров. – Значит, так. Горничной дать собрать личные вещи – и закрыть квартиру. Потом мигом в сыскную, передайте мое распоряжение: квартиру опечатать, пусть пришлют любого чиновника с веревкой и печатью. Ключ в сыскной оставить, дворнику не отдавать, дубликат у домовладельца изъять.

– Слушаюсь!

Ирма напряженно вслушивалась, пытаясь понять, о чем говорят эти страшные господа. Но понять быструю речь не смогла.

– Вам придется искать новое место, – сообщил ей Ванзаров. – Городовой даст время собрать вещи. Вам все ясно?

– Та… Та… Асно… – повторяла Ирма. Глаза ее наполнились слезами.

Женские слезы оказывали особо размягчающее действие на чиновника сыска, но сейчас ему требовалось быть тверже стали. Он отвернулся.

– И еще, – чтобы отвлечься, Ванзаров обратился к Егорову. – Если прибудет сюда посыльный из театра, сообщите ему… Сообщите, что для спектакля надо срочно искать новую балерину.

Городовой обещал передать в точности.

В желтой громаде Министерства внутренних дел, что располагалось на Фонтанке у Цепного моста, скрывался неприметный кабинет, выходящий окнами на речку. В кабинете этом располагался самый опасный для всех революционеров чиновник – заведующий Особым отделом департамента полиции. Он так умело создал себе репутацию грозного защитника устоев, что многие были уверены: именно Ратаев, и никто другой, держит стальной рукой гидру революции за горло. Стоит ему ослабить хватку – конец всему, развал, гибель и прочие ужасы. Сколько было в этом правды, а сколько умело слепленного мифа, вероятно, не знал и сам Ратаев.

Соображения эти мало беспокоили Ванзарова: ему предстояло сдать особый экзамен. Нельзя испытывать иллюзии, чем был этот первый доклад. Ванзаров и не испытывал. От предложенного чая отказался, сразу перешел к делу.

Ратаев демократично сел напротив него за стол для совещаний, слушал с подчеркнутым интересом. Описание внешнего вида жертвы и раны оставило его равнодушным. Зато он сразу среагировал, когда Ванзаров назвал время смерти.

– Следовательно, к вашему появлению она была жива?

– Именно так, – согласился Ванзаров. – Полицмейстер Сыровяткин был настолько испуган, что немного сгустил краски в ночном донесении.

– Какой ранимый полицейский. Плохо, что личность жертвы не установлена.

– Не совсем так. Это Надира Вольцева, балерина Императорского Мариинского театра. Сегодня должна танцевать сольную партию в «Лебедином озере».

Судя по дрогнувшим бровям, Ратаев был удивлен. Или сам собирался быть в Мариинском сегодня.