Лабиринт Фавна - стр. 7

– Партизаны прячутся в лесу, потому что там их труднее выследить. – Голос Видаля не выражал никаких чувств, так же как и лицо. – Мерзавцы лучше нас знают местность. А мы перекроем выходы из леса – здесь и здесь.

Палец в черной кожаной перчатке вонзился в карту, словно снаряд.

Смотри внимательно, Мерседес. И расскажи брату, что они задумали, иначе он через неделю умрет.

– Провизию, лекарства, перевязочные материалы – все соберем у себя и будем хранить вот здесь. – Видаль ткнул пальцем в точку, обозначающую мельницу. – И они сами к нам придут.

Здесь, Мерседес! Они будут все хранить здесь.

Она не торопилась, выкладывая еду на стол и радуясь про себя, что для этих людей она – невидимка. Просто служанка, такая же часть обстановки, как стулья и огонь в очаге.

– Устроим три новых сторожевых поста – здесь, здесь и здесь.

Видаль расставил на карте три бронзовые фишки, отмечающие место. Мерседес не отрывала взгляда от его затянутых в перчатку пальцев. Она вся была глаза и уши кроликов, на которых охотятся. Тихая и незаметная, будто мышь.

– Мерседес!

Черная перчатка схватила ее за плечо. Мерседес перестала дышать.

Видаль подозрительно прищурился. Он всегда смотрит подозрительно, подумала Мерседес, стараясь успокоить сердцебиение. Ему нравилось видеть, как под его взглядом на лицах проступает страх, но она слишком часто играла в эту игру и не выдала себя. Всего-навсего мышка. Невидимка. Если он хоть на минуту подумает, что она лиса или кошка, ей конец.

– Пригласи доктора Феррейро спуститься.

– Слушаю, сеньор.

Она склонила голову, стараясь казаться ниже ростом. Большинство мужчин не любят высоких женщин. Видаль – не исключение.

Три командных пункта. А продукты и лекарства сложены в амбаре на мельнице.

Это им очень пригодится.

Доктор Феррейро был хороший человек, добрая душа. Офелия поняла это сразу, как только он вошел в мамину комнату. Доброта видна так же ясно, как и жестокость. Она дарит свет и тепло, вот и доктор словно был полон тепла и света.

– Это поможет вам уснуть, – сказал он маме и накапал в стакан с водой немного янтарной жидкости.

Он посоветовал маме несколько дней провести в постели, и мама не стала спорить. Кровать была деревянная, очень большая, на ней легко помещались вместе мама и Офелия. С самого приезда маме нездоровилось. Лоб у нее был влажный, весь в испарине, на прекрасном лице пролегли болезненные морщинки. Офелия волновалась за нее, но она чуть-чуть успокоилась, глядя, как руки доктора уверенно готовят лекарство.

– Две капли, не больше, – сказал он, протягивая Офелии пузырек, чтобы она закрыла крышечку. – Увидишь, ей станет лучше.