Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - стр. 111
Гершом, однако, жалуется на проблемы с равновесием, сильное головокружение и преследующее его ощущение, будто он падает, словно бы наш корабль с невероятной скоростью летит в бездонную пропасть. Причина подобных симптомов неясна: с регуляторами искусственной гравитации все в порядке. Мы с Кольтом ничего подобного не испытываем. По-моему, ощущение падения было бы и то лучше, чем эта кошмарная иллюзия полной неподвижности; однако Гершом, судя по всему, сильно подавлен и сетует, что эти галлюцинации у него все ярче, а периоды нормального состояния все реже и короче. Он опасается, как бы это ощущение не стало постоянным.
11 сентября. Кольт подсчитал запасы топлива и провизии и полагает, что при условии разумной экономии нам должно хватить и того и другого, чтобы долететь до Европы. Я перепроверил его расчеты и нахожу, что он чересчур оптимистичен. По моим прикидкам, топливо закончится, когда мы будем посреди пояса астероидов, хотя пищи, воды и сжатого воздуха и впрямь могло бы хватить почти до самой Европы. Придется мне скрывать эту новость от остальных. Возвращаться поздно. Я уже не понимаю, не сошли ли мы все с ума, отправившись наобум в странствие по космической бесконечности, толком не подготовившись и не подумав о последствиях. Кольт, судя по всему, утратил даже способность к математическим вычислениям: его расчеты полны самых чудовищных ошибок.
Гершом не может спать и не способен даже стоять на вахте в свою очередь. Галлюцинации падения преследуют его непрерывно, и он вопит от ужаса, думая, что ракета вот-вот рухнет на какую-то темную неведомую планету, к которой ее влечет неодолимое тяготение. Ему очень трудно есть, пить и передвигаться, он жалуется, что не может даже дышать как следует, потому что от стремительного падения задыхается. Состояние его в самом деле мучительно и жалостно.
12 сентября. Гершому хуже. Ни бромид калия, ни даже сильная доза морфия из корабельной аптечки ему не помогли и не дали возможности уснуть. Он выглядит как утопающий, словно вот-вот задохнется. Ему тяжело говорить.
Кольт весьма мрачен и угрюм и постоянно огрызается, когда я к нему обращаюсь. Думаю, состояние Гершома сильно действует ему на нервы – как, впрочем, и мне. Однако мне тяжелее, чем Кольту: я-то ведь знаю о неизбежном конце, который ждет нашу безумную и злополучную экспедицию. Иногда хочется, чтобы все закончилось поскорее… Ад, что таится в глубинах человеческого рассудка, бесконечней космоса, темней, чем ночь, царящая в межпланетном пространстве… и мы, все трое, провели несколько вечностей в аду. Наша попытка к бегству всего лишь ввергла нас в черный, безбрежный лимб, где мы обречены претерпевать свои собственные вечные муки.