Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - стр. 104

Несмотря на отвратительные грязные лохмотья, в которых Гаспар стал практически неузнаваемым и приобрел исключительно непрезентабельный вид, стражники без лишних вопросов впустили его в городские ворота. Вион был уже наводнен обитателями близлежащих окрестностей, искавших защиты внутри спасительных городских стен, и ни одной даже самой сомнительной личности не отказывали в приюте. Вокруг стен выстроились солдаты с луками и копьями, готовые преградить вход великану. Арбалетчики заняли позиции над воротами, а вокруг бастионов плотно расставили баллисты. Город бурлил и гудел, как растревоженный улей.

Паника и полнейшая неразбериха царили в Вионе. Бледные перепуганные люди бестолково кружили по улицам. Скрученные наспех факелы мрачно горели в сумерках, которые зловеще сгустились, будто город накрыла тень крыльев приближающихся дьявольских птиц. Казалось, тьма буквально пропитана неосязаемым страхом и опутана паутиной удушающего ужаса. С трудом прокладывая себе дорогу в этом бушующем море безумия, Гаспар, подобно обессилевшему, но упорному пловцу, что борется с волной первобытного липкого кошмара, медленно продвигался к своей мансарде.

Механически, не осознавая, что делает, он поужинал. Все его духовные и физические силы были истощены до предела, и он рухнул на свое узкое ложе, не сняв даже лохмотьев, пропитанных засохшей грязью, и заснул как убитый.

Разбудил его мертвенно-бледный лунный свет, лившийся сквозь незанавешенное окно. Гаспар встал и остаток ночи занимался некими таинственными приготовлениями, которые были единственной надеждой одолеть дьявольское чудовище, созданное и оживленное злой волей Натэра.

Лихорадочно работая в свете заходящей луны и бледного огонька единственной свечи, юноша собрал различные алхимические вещества, которые у него имелись, и смешал из них темно-серый порошок, который на его глазах нередко применял Натэр. Бывший ученик колдуна рассудил, что колосс, созданный из костей и плоти мертвых, беззаконно поднятых из своих могил, и движимый лишь душой мертвого волшебника, должен поддаться действию этого порошка, который Натэр использовал, чтобы возвращать в небытие воскрешенных им мертвецов. Если всыпать порошок в ноздри таких созданий, те мирно возвращались в свои могилы и вновь засыпали вечным сном.

Гаспар приготовил внушительное количество порошка, полагая, что одной щепотки, для того чтобы справиться с исполинским порождением склепа, будет недостаточно. Когда он закончил латинскую формулу страшного словесного заклинания, которая усиливала действие порошка, уже занимался бледный рассвет, и слабый огонек оплывшей свечи был практически неразличим. К формуле этой, взывавшей к помощи Аластора и других злых духов, Гаспар прибегнул с большой неохотой, но иного выхода не было, ибо с колдовством можно бороться лишь колдовством еще более могущественным.