Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - стр. 100

Но до тех пор, пока тщательно подготавливаемая угроза не обрушилась на город, никто, кроме Гаспара дю Норда, не подозревал, в чем она заключается. Гаспар же, который в свете горбатой луны без оглядки спешил в направлении Виона, ожидая в любой миг услышать за спиной тяжелую поступь гигантского преследователя, считал совершенно бесполезным предупреждать жителей деревень и городков, лежавших на его пути. В самом деле, где, даже если их предупредить, люди могли укрыться от ужасного, самим адом порожденного создания, которое, подобно исполинским Енакимам, намеревалось покарать мир, излив на него свою клокочущую ярость?

Поэтому всю ночь и весь следующий день Гаспар дю Норд в изорванной в клочья одежде, облепленной высохшим илом из подземелья, как сумасшедший мчался по лесу, где, по слухам, на каждом шагу подстерегали разбойники и оборотни. Клонившаяся к западному краю небосвода луна светила в глаза, выглядывая из-за сучковатых стволов, и наконец беглеца обогнали бледные лучи раннего рассвета. Наступивший день окутал его белесой духотой, точно расплавленный металл, обернувшийся солнечным светом, и засохшая грязь, покрывавшая его лохмотья, вновь превратилась в ил, смешавшись с потом. Но Гаспар не останавливался, точно пытался убежать от нависшего над ним кошмара, а в голове у него начал зарождаться смутный, почти безнадежный план.

Тем временем несколько монахов цистерцианского братства, по обыкновению бдительно наблюдавшие на рассвете за серыми стенами Илурни, стали первыми после Гаспара, кто увидел ужасное чудовище, созданное некромантами. Возможно, охваченные благочестивым ужасом святые братья кое-что преувеличили в своем рассказе, но они клялись, что гигант внезапно поднялся, причем руины замка не доставали ему даже до пояса, а вокруг него взвились к небу огромные языки пламени и заклубился, точно вырываясь из Злых Щелей, черный дым. Голова гиганта была вровень с вершиной донжона, а вытянутая правая рука простиралась, как цепь грозовых облаков, заслоняя только что вставшее солнце.

Монахи пали на колени, решив, что сам Сатана вышел из ада, используя Илурнь как врата. С той стороны обширной равнины до них донеслись раскаты дьявольского хохота, и великан, в мгновение ока перемахнув через полуразрушенный барбакан, зашагал вниз по отвесному скалистому холму.

Когда он, скачками перемещаясь от склона к склону, приблизился, монахи ясно разглядели черты его огромного отталкивающего лица, искаженного злобой и яростью на весь человеческий род. Его нечесаные космы развевались на ветру, точно клубок черных питонов, обнаженная кожа пугала мертвенной бледностью, но под ней бугрились и перекатывались огромные, как у Титана, мускулы. Выпученные глаза горели неистовым пламенем – ни дать ни взять два котла, бурлящие на огнях самой преисподней.