Лабиринт №7 - стр. 40
Основание предмета представляло собой стержень с нанесенными по всей длине трехмерными символами, выступающими друг над другом. Верхняя часть фигурки напоминала бы мальтийский крест, если б центральный его луч не походил по форме на наконечник копья, и вся поверхность его не была покрыта рунами, постепенно переходящими в арабскую вязь. Сергей некоторое время разглядывал сочетания знаков и линий, потом решил, что не стоит ломать над ними голову, и пристроил экзотическую штуковину возле банки с вставной челюстью. Вещица выглядела золотой, очень старой и стоила наверняка кучу денег.
«Пусть пока так побудет», – решил хозяин и обернулся выбросить листок, в который была завернута находка. Взяв бумагу, он обнаружил, что это распечатка электронного письма, а начав читать, решил, что, может быть, как раз для этого и стоило найти кольцо с амулетом.
«Я к Вам пишу......................................
С трудом представляю, который час, но как-то мне абсолютно пофиг.
Перешли на чинзано. Переход был труден. Пришел Котик и в очередной раз объяснил, как он меня сильно любит. Понимаешь, меня все любят, а я что-то торможу.
Заранее прошу извинения, но я давно так не напивалась, плоэтому теперь мне можно все. Прости, что в понедельник утром тебе приходится читать мой алкоголический маразм, но ничего поделать с собой не могу. Котикова жена упала спать, до этого высказав все, что она думает о занятых мужчинах. Она объяснила, насколько они коварны, и что они просто развлекаются и т.д., и т.п.
Наверное, она права. Скорее всего, она права. У нее опыта больше. А Я так чисто погулять вышла.... Я даже согласна с этттим.
Но понимаешь… когда ты меня обнимаешь, целуешь – мир останавливается. Одно твое касание вызывает во мне в сто раз больше эмоций, чем траханье с супермальчиками. Ты мне не веришь, но твой первый поцелуй, действительно, ввел меня в полуобморочное состояние. После чего меня пробило на бешенную энергию. Я ушла гулять, только чтобы понять, что это было в реальности. Что ты был. Рядом.
Мне плевать на твоих любовниц и вообще весь отряд женщин, которых ты ощастливил. Плеватьь…
Но на всех кроватях, на которых мы побывали, было то, что трудно определить словами, только глазами, поцелуями, вздохами и моими безумными криками, за которые мне даже в пьяном виде стыдно.
За меня умирают мужчины, которые, наверно, нравственнее лучше и честнее тебя, но они пресны и скушны, как прошлогодний снег. Потому что ты касаешься меня так, как, наверное, трогает только Мужчина, потому что ты обнимаешь меня так, что в эту секунду вечности я готова прочувствовать и отдать тебе все, только бы это длилось и длилось. За часы с тобой, когда я забываю, что такое думать, я еще не раз готова продать душу дьяволу. Время, когда я улетаю, а ты получаешь удовольствие, сжимая меня в объятиях – это и есть чудо.