Кысь. Зверотур. Рассказы - стр. 64
– Ну… этого же не скроешь…
– Сболтнул кто?
– Да, мы часто о вас говорим… В своем кругу, знаете… высказываем мнения… Все согласны: у вас прекрасное развитие…
– О?!..
– Да… От вас можно многого ожидать.
– Хм… Что за круг-то у вас?
– Свои люди… близкие. Вы с некоторыми знакомы.
Так он и думал. Бабы!.. Сядут в кружок да давай разговоры разговаривать про свои бабские дела. Кто, да с кем, да когда. И Бенедикта обсуждали! Хвалили!..
– …открываем друг другу свои маленькие секреты, – шептала Варвара Лукинишна. – Делимся.
?!?! Эка! Вон как у них заведено! Понятно… что ж… люди одинокие…
– Много вас там? В кругу-то?
– О, небольшая группа, человек шесть… Нечасто удается собраться, но общение очень интенсивное, тесное…
– Вшестером-то, конечно, тесно… это вы на полу али как?
– Зачем, кто где…
– Как же вы тогда…
– Как размещаемся? Ну, конечно, избушка у меня миниатюрная, слов нет, это правда. Когда все соберутся, поверите ли, иногда буквально на головах друг у друга сидим!
– Ага… Я приду, – быстро сказал Бенедикт. – Приду, ждите.
Так!.. Срочно надо баньку растопить, помыться, потом ржави жбан прихватить – не с пустыми же руками в дом, – потом… потом видно будет. Ой, что будет!.. Сейчас всех проздравить – и домой; Шакал ничего не скажет – указано: работать спустя рукава. Бенедикт откланялся Ксене-сироте:
– Желаю вам Жена и Мать и Бабушка и Племянница или другая какая Пигалица малая счастья в жизне успехов в работе мирного неба над головой.
Обрадовалась.
– Уж сколько раз сегодня слышу, а все приятно! Вот бы каждый день так!
Шакал на нее из своего угла покосился: своеволие выражает. А сказать-то и нечего: сегодня велено только проздравлять, а не обижать, ничего. Завтра ей врежет, надо думать.
– Приходите вечерком на мои оладьи.
– Занят.
– Ах, как жалко. Оладьи у меня такие пышные!
– Не сомневаюсь.
И эта туда же: намекает. Оладьи у нее, вишь, пышные!.. А что если и туда и сюда?.. В два конца обернуться?.. А Оленька со своего тубарета посматривает… Надо Оленьку проздравить. С другими-то разговор легко шел, а с Оленькой как-то боязно стало: оробел, коленки ослабели. Подсел к Оленьке, пробормотал:
– Желаю вам Жена и Мать и Бабушка и Племянница или другая какая Пигалица малая счастья в жизне успехов в работе мирного неба над головой.
А Оленька тихо так засмеялась:
– Какая же я вам жена?..
– Так в Указе…
– А без Указу?..
Бенедикт опять вспотел: вот он, Женский День, Бабский Праздник, вот к чему все это клонится-то… Ай да Федор Кузьмич, слава ему… Вот она его сейчас на блины позовет…
– …без Указу, значит, нет счастья в жизни?