Квестер - стр. 55

Упс…

Верёвка, связывавшая руки солдатика, вдруг порвалась, и он со всего маху шмякнулся наземь. Куда бежать, он не знал. Да и не хотел солдатик никуда убегать. Он вдруг почему-то решил, что если он сейчас встанет и поднимет руки, то его простят и помилуют, потому что ведь – вон он какой честный: верёвка разорвалась, а он не воспользовался этим, и не дал деру, а, как положено честному человеку и настоящему пацану – встал, поднял руки и остался на месте. От этой мысли, озарившей его, он даже улыбнулся и даже сделал шаг вперёд, к «своим пацанам», к своему мудрому, жестокому, но справедливому Учителю.

Опьяневший же от чужого страха Пахан понял всё иначе. Развернул ствол и всадил по этой наглой роже, издевательски смеющейся ему прямо в лицо, длинную «очередь» из «луча». Парень вспыхнул жёлтым светом, за ним вспыхнул частокол, наблюдательная башня, солдат, находящийся на ней и ещё множество кустов и деревьев за забором. И только тогда, когда жёлтое пламя ушло далеко вперёд, а «луч» загудел, перезаряжаясь, Пахан отпустил спусковой крючок и обернулся. Все, кто был во дворе: охранники, солдаты, иностранцы, знаменитости и простые «бараны» – лежали, не шевелясь, закрыв головы руками. Пахан медленно оглядел затихший двор и опустил оружие. Он плыл гордым кораблём по волнам их страха. В голове его играл торжественный, величавый гимн и слова этого гимна могли быть такими: «Да! Они боятся! Они смертельно боятся меня! И значит – они будут выполнять всё, что я им скажу! Беспрекословно! Потому что я – их Повелитель, Владыка, Бог! Повелитель, Владыка, Бог! Повелитель! Владыка! Бог!».

Когда он вспомнил про деда Пихто, того уже и след простыл.

У Пахана, конечно же, было имя. Обычное русское имя Михаил. Да и фамилия простая – Касьянов. И жил этот Михаил Касьянов в Подмосковье, работал на механическом заводе токарем. Неплохим токарем был Михаил Касьянов. Зарабатывал нормально, часто начальство просило план «дотянуть» (за премию). Иногда кое-что делал на заказ: для автолюбителей, в основном. Тоже не бесплатно. Словом, и на хлеб с маслом хватало, и жене на тряпки, и детям на конфеты. Даже с дружками посидеть в пивной – и то оставалось. Словом, хорошо жил токарь Михаил Касьянов. Да вот беда – той хорошей жизни кирдык настал в 90-е. Приватизировали тот механический завод, да и растаскивать начали. А рабочие: кто сам ушёл, кого сократили, осталась только пьянь да рвань, кому не зарплата нужна была, а подачка на опохмелку. Но Михаил Касьянов не ушёл, остался на заводе, хотя пьянью и рванью его никто бы не назвал: достаток в доме ценил и поддерживал, а в гулянке всегда меру знал. Удивлялись тогда все: что такой здоровый крепкий мужик на дохлом заводе делает? А получилось вот как.