Квента. Трилогия - стр. 11

– Ну да, об одном-то нам вообще ничего неизвестно. – немного подумав Лойс начинает свой рассказ. – Начну с детства, оно было замечательным. Мама, папа и я. Мама работала в очень большой энергетической компании, занимала высокую должность и её практически никогда не было дома, а папа художник, он всегда был дома. – Лойс искренне улыбается. – Мой папа – мечта любой дочери: добрый, веселый, он никогда не был занят. Всегда играл со мной. Выходные были моим любимым временем, наша семья обязательно куда-то выбиралась и веселилась: зоопарки, цирки, карусели, кино, парки. Могу перечислять до бесконечности. – Лойс запинается на ровной поверхности, улыбка пропадает с её лица. – Но, когда мне исполнилось десять лет, мамы и папы не стало.

– Мне жаль. – искренне говорю я. Есть ли у меня мама и папа? Если есть, то где они?

Лойс смахивает скатившуюся слезу и продолжает:

– Да, это больно. Авиакатастрофа – упал самолет. – пожимает плечами. – Такое бывает, хотя статисты утверждают, что самолет самый безопасный транспорт. Смотря для кого, относительно моей семьи – нет. – замолкает на секунду, набирает побольше воздуха и продолжает. – Меня определили в детский дом, но пробыла я там недолго, через три месяца меня забрала старшая сестра мамы. Они никогда не общались, и я понимаю почему. – в голосе Лойс появляется то, чего никогда не было – злость. – Тетя – безобразная стерва, которая набирает сирот и живет за их счет. А так как я являюсь наследницей дома, двух автомобилей и солидного счета в банке, она взяла и меня. Тем более по законам моего штата, если усыновитель является родственником, то в определенных обстоятельствах он может пользоваться наследством опекаемого до наступления восемнадцатилетия. На момент, когда я попала к ней, у тети было уже шесть детей, сначала они не очень жаловали меня, но спустя время я нашла к ним подход. Было сложно, но терпимо. Самый старший из нас – Реми. Я так по нему скучаю. Он стал для меня всем: другом, братом, защитником и единственным родным. Он всегда был на моей стороне, что бы я ни сделала. – Лойс бросает на меня взгляд и криво улыбается, как мультяшный чертенок. – А я делала очень много плохого, но всё это было направлено на одного человека – мою тетю. Её не задевали мои проделки, они, наоборот, служили ей отличным поводом, чтобы выставить меня как невменяемую. Всё время, что я жила с ней, она пыталась указать на моё психическое расстройство и получить наследство раньше восемнадцатилетия, – рисует кавычки в воздухе. – «Типа на моё лечение». Но я не сумасшедшая.